Клайв Баркер - Алые песнопения [litres]

– Поверь мне. Ну же, вперед.

– Вот чёрт, ширинку заело.

– Забудь о сраной ширинке. На член твой смотреть не будут, гарантия. Погнали.

Шмаря рванул с места. Гарри бесшумно бежал следом. Он глянул в сторону огоньков – козлу вспороли горло, но жизнь ещё не покинула его тело. Животное билось в судорогах, и облачённый в балахон палач держал его за лапы и рога, оттянув голову жертвы назад, чтобы разрез на шее открылся как можно шире.

Раскупорившись, жизненные соки козла фонтанировали из его тела, точно вода из пробитой трубы. Однако на жертвоприношении присутствовали не только животное и его убийца – спиной к Д’Амуру стоял третий участник действа. Гарри был посреди дороги, когда тот оглянулся. Д'Амур мельком увидел его лицо, – искорёженное пятно бесформенной плоти, подобной куску глины, позабытому скульптором – а затем неизвестный запустил руки в поток козлиной крови.

Шмаря был на полпути к машине. Вопреки указаниям Гарри, он бросил взгляд на неприглядную сцену и замер на месте. Д'Амур перебросил пистолет из правой руки в левую и схватил напарника за руку.

– Ну же.

– Видал?

– Шмаря, оставь.

– Гарри, это неправильно.

– Как и принуждать к отсосу сбежавшего из дома подростка.

– Это другое. Нельзя пиздячить козлов просто посреди улицы. Это, блять, мерзость, – Шмаря достал пистолет. – Эй, вы, ушлёпки с козлом. Ни с места, ёб вашу мать. Вы оба арестованы.

С этими словами он двинул к правонарушителям. Гарри тихо выругался и пошел следом. Где-то невдалеке (не больше, чем в двух-трёх кварталах) выла машина «скорой помощи» – это напомнило Д’Амуру, что каким-то образом рациональный мир существовал всего в двух шагах от гнусной сцены с козлом. Но Гарри знал, что это неважно. Такие явления были составляющими одной большой и непостижимой тайны, и они окружали себя туманом, не пропускавшим взор обычных глаз. Если бы Шмаря был один, скорей всего, он бы проехал мимо этого гротеска, даже не заметив его существования.

Шмаря прозрел лишь потому, что был с Гарри, и это знание камнем осело в кишках Д'Амура.

– Эй, отморозки! – заорал Шмаря. – А ну харэ.

В ответ двое мужчин сделали самое худшее – они подчинились. Гарри увидел, как убийца отпустил козла, и животное упало наземь. Козёл всё ещё сучил чёрными ногами. Умыв руки кровью, глинолицый человек распрямился и повернулся лицом к полицейским.

– Чтоб меня Иисус распял, – пробормотал Шмаря.

Гарри увидел, почему у Шмари вырвалось богохульство: то, что две минуты назад было непонятным комком плоти, начало оформляться в нечто определённое. Подобная глине субстанция сместилась, и теперь там виднелось то, что с натяжкой можно было назвать носом, ртом, а на месте глаз возникло две вмятины, будто кто-то оставил там отпечатки пальцев. Глиняный человек вперил взгляд в незваных гостей. С обагрённых кровью рук подымался пар.

Шмаря остановился и стрельнул глазами в Гарри, но этого хватило – он заметил, как Ларри мотнул головой назад, к машине. Тем временем у незнакомца с протеическим лицом оформился рот. Глиняный человек разлепил подобие губ, и из его нутра вырвался басовитый, угрожающий шум, подобный рыку разгневанного животного.

– Берегись! – крикнул Д'Амур.

Существо двинулась вперёд, и через два шага уже мчалось бегом.

– Беги! – проорал Гарри.

Он прицелился, выстрелил раз, два. Чудовище пошатнулось, и на его рубашке расплылись пятна крови. Гарри выпустил ещё две очереди – две пули попали в тело существа, и ещё одна угодила в голову. Тварь замерла посреди улицы и, склонив голову набок, принялась разглядывать окровавленную рубаху. Казалось, глиняный человек был в лёгком недоумении.

Сзади послышалось, как Шмаря забрался в машину и захлопнул дверь. Взревел двигатель, завизжали шины, и, описав петлю, авто притормозило рядом с Гарри.

– Запрыгивай! – проревел Шмаря.

Чудовище всё ещё рассматривало раны, и Гарри воспользовался моментом. Повернувшись к твари спиной, он перекатился через капот, распахнул дверь и приземлился на пассажирское сиденье. Не успел он закрыть дверь, как Шмаря надавил на газ. Когда они проносились мимо твари, Гарри увидел её во всех деталях – так, будто машина никуда и не двигалась: оно поднимало массивную голову, а в дырах глазниц пылали два крошечных огонька. Во взгляде читался смертный приговор.

– Ну, пиздец, – выдохнул Гарри.

– Что, плохи дела?

– Хуже некуда.

Они были уже почти в квартале от глиняного человека, и на несколько обманчивых мгновений Гарри показалось, что он ошибочно истолковал выражение в глазах врага, что у них получится в целости домчать до сулившей им спасение оживленной улицы. Но тут возвратился Зуд, и послышался крик напарника: