Питер Джеймс - Роковой выбор [litres]

Там никто не ответил.

Из-за окон с двойным стеклопакетом в номере царила зловещая тишина. Снаружи стоял прекрасный вечер: неровный лондонский горизонт был окрашен в розовое с красным.

Верити жадно ела. Работал телевизор с выключенным звуком. Сьюзен щелкала пультом, переключала каналы, но почти не понимала, что там показывают. И точно так же она перескакивала с мысли на мысль.

Она плакала. Она плакала весь день, думая об Эване Фреере. Что с ним случилось? То же, что и с Фергюсом, Харви, Заком Данцигером и даже, наверное, с Арчи Уорреном? Каждые полчаса она набирала номера телефонов, указанные в его визитной карточке, отчаянно надеясь дозвониться до него, услышать, что с ним ничего не случилось, что он дома, что ей просто показалось, что у водителя такси лицо человека из «Бритиш телеком».

И еще она оплакивала смерть Фергюса. Он так старался сказать ей что-то, а она не слушала – не слушала так, как нужно было слушать.

«Фергюс объяснил вам, что́ сейчас живет у вас в доме? Вашему ребенку нужна защита церкви. А также вам и вашему мужу».

Верити гладила Сьюзен по груди своей маленькой ручкой. Сьюзен посмотрела на нее. Она чувствовала к ней такую огромную любовь и нежность. Она была так близка к ней. Невероятно: это ее ребенок, она выносила это существо в своем теле и теперь своим же телом питает ее.

«Вы недооцениваете ее, миссис Картер. Никогда не недооценивайте ее. Пожалуйста, запомните это».

В своем матросском костюмчике девочка выглядела такой красивой, такой милой, такой невинной. Разве она может когда-нибудь измениться?

Человек из «Бритиш телеком». Может ли он когда-нибудь прийти и изменить ее?

Мысли текли. Розовый закат понемногу темнел.

Фергюс пытался предупредить ее, а она не слушала. Он пытался сказать ей, что ее ребенок привносит в этот мир, а она не хотела ничего слышать.

– Я не позволю им, – прошептала она. – Они думают, что в один прекрасный день смогут прийти и использовать тебя в своих ритуалах. Но они ошибаются. Я никогда им этого не позволю. Никогда. Я обещала тебе это, когда ты была еще Малышом и жила внутри меня. Помнишь?

Дождавшись, когда Верити закончит есть, Сьюзен открыла сумочку и достала из нее визитку мистера Сароцини. Вручая ее, он сказал, что по указанному в ней номеру его можно найти в любое время суток. Она набрала его.

Он ответил на втором гудке.

– Мистер Сароцини, – сказала она, – это Сьюзен Картер.

Возникла небольшая пауза, затем он вежливо спросил:

– Здравствуйте, Сьюзен. Как ваше здоровье?

– Слушайте меня очень внимательно. Я нахожусь на четырнадцатом этаже лондонского «Хилтона», и у меня на руках Верити. Если вы в точности не выполните то, что я вам сейчас скажу, я выброшусь вместе с ней из окна.

Кунц сказал:

– Дайте мне поговорить с ней.

Он приехал в лимузине в Хитроу, потому что хотел быть с мистером Сароцини, когда тот поедет на встречу со Сьюзен.

– Просто доставь меня в лондонский «Хилтон», на Парк-лейн, Стефан. Тебе знаком этот отель?

Мистер Сароцини сидел на заднем сиденье машины. В салоне было темно, и Кунц не видел в зеркале лица мистера Сароцини. Это его тревожило. Мистер Сароцини находился в дурном расположении духа, и это тоже его тревожило. Кунц хотел бы, чтобы при встрече со Сьюзен он был настроен по-доброму, так как боялся за нее. Она вела себя очень глупо. Нужно поговорить с ней, объяснить, как это опасно – сердить мистера Сароцини.

Сьюзен, Сьюзен, дорогая моя Сьюзен, зачем ты это сделала?

Из-за того, что была суббота и наступил вечер, поток машин на улицах был плотным. Дорога от аэропорта заняла сорок пять минут. Было почти одиннадцать, когда они остановились у входа в отель. Через вращающиеся двери высыпала шумная толпа в вечерних нарядах.

По дороге Сароцини не сказал ни слова и нарушил тишину только сейчас. Он произнес:

– Жди здесь.

Задняя дверь открылась. Послышался шелест банкнот. Возле Кунца появился швейцар и взмахом руки указал ему парковочное место на забитой машинами стоянке. Кунц с беспокойством проследил за тем, как мистер Сароцини вошел в отель. Затем взглянул вверх. Сьюзен была в каком-то из номеров. Ее окно могло быть любым из этого освещенного массива.

Сьюзен, пожалуйста, будь хорошей девочкой. Будь умной девочкой. Я не хочу наказывать тебя.

Каждый день Кунц старался не думать о ребенке, но все равно думал. Мистер Сароцини обещал ему, что когда-нибудь он соединится со Сьюзен. Он, Сьюзен и Верити. Семья. Союз. Троица. Он хотел подержать ребенка на руках – крохотное существо с волосами Сьюзен, свою дочь. Он хотел, чтобы когда-нибудь она заглянула ему в глаза, протянула к нему руки и сказала: «Папа!»