Сергей Байбаков - Лесные Боги

Ярина крикнула ему вслед: — Дубыня, ты куда? Иль все-таки решил посмотреть, куда они направились? А мы как же? Как Кирилл? Что с ним делать? Неужели так важно?

Леший обернулся:

— Да, Ярина, это нужно и важно. Хоть и утро сейчас, но проход-то в иной мир пока открыт. Я же говорил, что после ночи полнолуния на Древней Дороге, у Древнего Колодца, тумана какое-то время нет. Посмотрю на этих вендов, провожу… Заводить их никуда не буду. Ни к чему. Хочу узнать, что они делать будут.

— Я с тобой! Подожди!.. — Псица вскочила на лапы, с сожалением посмотрела на только что начатую, чуть покусанную ляжку. Вильнув хвостом, обернулась к тому месту, где на подстилке тихо дыша, лежал ее вожак. Печальным взглядом посмотрела на русалок.

«Вы тут присмотрите за ним… — на этот раз собака обратилась безмолвно. — Не дайте его в обиду. Я не задержусь. Только гляну. Мне тоже надо почувствовать и узнать, что это за люди проехали, и что твориться там, куда собрался Дубыня. Эх! Был бы вожак на ногах — с ним бы пошли. Ему это важно! Ну да ладно — пока я за него биться буду, а в себя придет — все ему расскажу…»

Леший остановился, и радостно кивая, слушал, что говорит Шейла. Он оказался прав! Прав с самого начала! Человек и псица Шейла не просто так оказались в эту ночь у Гнилой Топи! Они пришли для борьбы со злом! Теперь он не одинок! Наверное, действительно бог Семаргл направил их к нему!..

Дубыне даже показалось, что над спиной собаки вздеваются большие, похожие на лебединые крылья. Даже больше, чем у лебедей, гораздо больше. И цвет этих крыльев таков, какова шерсть у собаки: серо-бурый, пожухлой травы. А сама Шейла вдруг будто бы оказалась препоясана широким золотым поясом, на котором искрясь нестерпимым светом сиял огненный меч бога Семаргла.

Чуть тряхнув головой, Дубыня прогнал наваждение. Не может сам бог явиться к нему! Не может!.. Ушедший в неизвестность бог Семаргл велик, а он всего лишь самый обыкновенный леший, которых под этим небом великое множество. Много лесов — много и леших.

— Не беспокойся Шейла! — уверенно и твердо ответила Ярина. — Мы не дадим Кирилла в обиду. Делай спокойно то, что ты задумала. Помогай Дубыне. Не переживай. Мы присмотрим за твоим другом. Так, подружки?

— Возвращайтесь поскорее, — кивнула Велла.

— Мы вас ждем, — добавила Русава.

Собака и леший скрылись в лесу. Шли споро, в молчании. Леший двигался бесшумно, казалось, его стоптанные лапти не задевают ни один листик, не колыхают ни одну травинку! Но все же собака, легко скользя меж деревьев, бежала еще тише. Хоть псица и походила на бера, но в кусты в отличие от этого хоть и неуклюжего, но проворного зверя не вламывалась, а осторожно раздвигала мордой тугие ветви.

В своей серо-бурой шубке псица была почти что незаметна, сливалась с лесом, с усыпанной хвоей землей. Единственное, что выдавало ее присутствие, это блестящие кровавые камни на широком ошейнике. Таким самоцветам в лесу не место. Они должны покоиться в богатой казне. Любой из этих камней составил бы гордость иного, отнюдь не бедного властителя. Если бы не переливающиеся самоцветы, то могло показаться, что над прошлогодней листвой скользит бесплотный дух.

— Я рад, что ты со мной пошла, — шепнул леший. — Вдвоем мы быстро все выясним.

Казалось, собака чуть поморщилась. Ну, разве можно шуметь на охоте?! Конечно же нет! Эх, люди! Ничего-то толком делать не могут! Пора бы знать, что лес любит тишину. Пусть себе щебечут неразумные птахи. Пусть гомонит лесное зверье. Пусть… Охотник должен быть тих и молчалив — это закон. Не убьет он — убьют его. Это правда жизни…

Собака припала к земле, и Дубыне показалось, она исчезла. Но нет, в голове глуховато раздался знакомый голос: «Тихо! Они рядом — могут услышать… Люди вон там, за теми деревьями…»

Шейла медленно повела головой и застыла, будто высеченная из камня. Замер и Дубыня, он увидел пятерых всадников.

Впереди, на гнедом жеребце, ехал большой, как тяжелый бер, воин. Сейчас, вблизи, леший его узнал. Этого княжеского дружинника звали Прозор. Но что-то не то творилось сейчас с богатырем. Что-то не то… Чувствовалось великое напряжение. И в человеке, и в воздухе его окружавшем.

Почему-то лешему показалось, что среди остальных людей Прозор самый опасный и хищный. Раньше так не казалось. Дубыня не раз встречал богатыря-охотника в своем лесу. И даже отпускал с миром и не подшучивал по своей стародавней привычке. Чуть сзади Прозора, ехали два других воина — помоложе и поменьше и ростом, и статью. У одного к шее была примотана затянутая в лубки рука. А замыкали отряд маленький мальчик, и старый знакомец лешего — наставник маленького княжича, бывший мореход Любомысл. Его Дубыня как-то раз здорово обыграл в карты…