Клайв Баркер - Алые песнопения [litres с оптимизированной обложкой]

По окончании экскурсии они с Фингерменом вернулись к офису Хинца, но упёрлись в запертую изнутри дверь. Не тратя времени на поиски ключей, Гарри с Фингерменом выбили дверь. Обманутый муж сидел, повалившись на стол, где лежали фотографии миссис Хинц в компании разных любовников. Снимки забрызгало кровью, мозгами и осколками костей – они разлетелись во все стороны, когда Хинц вставил в рот пистолет и нажал на курок.

На этом вечеринка закончилась. В тот вечер Гарри много узнал о тесной взаимосвязи боли и наслаждения, как и о том, на что могут толкнуть человека фантазия и вожделение.

Вверху лестницы Гарри нащупал несколько выключателей. Рабочими оказались лишь два из них – одна лампочка вспыхнула прямо над Гарри, осветив выкрашенные чёрным ступеньки, а вторая загорелась в кабинке, где гости когда-то платили за вход и получали ключ от небольшой раздевалки – там они сменяли публичные личины на маски своей истинной сущности.

Гарри начал осторожно спускаться по ступенькам. В одной из его татуировок дернулось несколько узоров – это было изображение ритуального украшения, которое Кез называл Костяным ожерельем. Большинство татуировок Кеза являлись простыми талисманами и не пытались казаться реальными, но Костяное ожерелье он изобразил в стиле тромплёй [18] Тромплёй, или обманка (trompe l’oeil (фр.) – буквально «обман зрения») – приём в двумерном изобразительном искусстве, с помощью которого создается иллюзия трёхмерности. Часто используется и в татуировке. , и тень под ним была такой убедительной, что казалось, будто она гордо лежала на шее Д’Амура.

Действие этой татуировки было довольно простым – она предупреждала Гарри о присутствии духов. Однако принимая во внимание то, что призраки усопших витали повсюду (некоторые – в панике и смятении, другие же апатично сновали туда-сюда), Костяное ожерелье прекрасно различало безобидных и опасных фантомов и предупреждало Гарри лишь о близости привидений, которые представляли настоящую угрозу.

Очевидно, в данный момент рядом находился по крайней мере один такой призрак. Гарри замер у подножья лестницы – вдруг это очередная ловушка? Возможно, этого духа наняли враждебные силы, которых он посрамил в Новом Орлеане. Но если они хотели отомстить, зачем так стараться, чтобы напустить на него всего лишь парочку фантомов? Конечно, призраки запросто напугают человека несведущего, но Гарри был не из их числа. Небольшим паранормальным спектаклем его не пронять. Гарри двинулся дальше.

Клуб остался почти таким же, каким Д’Амур застал его в тот злосчастный визит. Бар был до сих пор невредим, и ряды бутылок с крепкими напитками всё ещё стояли на полках в ожидании мучимых жаждой клиентов. Гарри услышал, как зазвенели сложенные под баром стаканы – один из призраков начал представление.

Д'Амур проигнорировал шум и пошел дальше. В ответ на его дерзость дух подбросил в воздух несколько стопок, а затем швырнул их о столешницу с таким неистовством, что осколки долетели даже до Гарри. Он никак не отреагировал. Миновав бар, Д'Амур зашел в большую комнату, в которой имелась сцена с Андреевским крестом – когда-то там демонстрировалось умение управляться с плетью.

Гарри обвел комнату фонарём, но признаков сверхъестественного не обнаружил. Он взошел на сцену и направился к бархатному занавесу с целью обыскать закулисье, но когда он подкрался поближе, справа послышался какой-то шум. На противоположной стене висело разнообразие тростей, шлёпалок и кнутов – в общем и целом инструментов под пятьдесят. На пол упали несколько предметов полегче, а затем в Гарри бросили тяжёлой деревянной шлёпалкой. Она врезалась ему в колено, и то сильно.

– Да ну на хуй! – вспылил Гарри.

Он спрыгнул со сцены и двинулся прямиком к БДСМ-арсеналу.

– Мои татуировки говорят, что ты мне угрожаешь. Но кем бы ты ни был, ты меня ни капельки не пугаешь, а если и дальше будешь швыряться всякой хернёй, я плюну в тебя таким проклятием, что пожалеешь, что вообще умер. Уж можешь мне поверить.

Не успел Гарри озвучить угрозу, как со стены сняли один из кнутов покрупней, и невидимый противник замахнулся им для удара.

– Не надо, – сказал Гарри.

Фантом проигнорировал его слова. Ему либо повезло, либо он хорошо знал своё дело – первый же удар хлестнул Гарри по щеке, и у детектива заслезились глаза.

– Гондон, – прошипел Гарри. – Не говори, что я тебя не предупреждал.

Он начал произносить одно из своих первых заученных заклинаний: