Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— Нет, — после паузы ответила Дэмонра. — Он не умер.

— Что тогда произошло?

— Ничего.

— Это «ничего» требует твоего присутствия в Каллад?

— Да.

— Я достану билеты.

— Ты самый благородный человек на свете, ты знаешь? — судя по тону, это никак не было комплиментом.

— Я просто знаю, что иначе их достанешь ты, и тогда у нас обоих будут проблемы. Я получил ответ. Спасибо моей сыпи и твоей бдительности, мы можем вернуться.

Глаза нордэны испуганно распахнулись:

— Что? Вернуться? Рэй, что с тобой? Это так опасно?

— Нет, — сказал чистую правду Рейнгольд. Если его подозрения соответствовали действительности, то опасности это не представляло. От этого просто всегда умирали. Но для таких смелых выводов следовало предварительно проконсультироваться со столичными светилами медицины. Мать, к гадалке не ходи, собрала уже целый консилиум.

— Ты можешь взять билеты на сегодня?

— Могу.

— Мы скоро вернемся, я тебе обещаю.

Рейнгольд посмотрел в окно, за которым блестело в солнечных лучах лазурное море. Он почти не сомневался, что видит это в последний раз в жизни, но ни о чем не жалел.

— Конечно, вернемся.

«И будем жить сто лет. И умрем в один день. И над нашими могилами даже зимою будет цвести шиповник. Ты сама-то в это веришь, радость моя?»

Дэмонра вихрем влетела в квартиру Зондэр, впустив за собою уличную пыль, паровозную гарь и тревогу. Клацнула дверь, грохнула снесенная тумбочка, упала напольная вешалка, и рыжая нордэна явилась перед обитателями дома во всей своей несколько подпорченной долгим пребыванием на солнце красе.

Зондэр стоически проигнорировала разгром в прихожей и с большим самообладанием поинтересовалась:

— Ты, надеюсь, хорошо доехала?

— Вполне.

— То есть жандармы тебя не преследовали или жандармы, преследовавшие тебя, уже закопаны? — уточнила Мондум. Она всегда предпочитала знать подобные тонкости заранее.

— Я здесь на законных основаниях, — Дэмонра, наконец, перевела дыхание. — Рейнгольд заболел.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Зондэр, как ты думаешь, меня пустили бы назад, если бы там не было ничего серьезного? Разумеется, я не знаю! Почему Магрит отправила письмо от тебя?

— Потому что живет у меня последние три недели. Давай ты сядешь? Ты бурно жестикулируешь рядом с трюмо, доставшимся мне от бабушки.

Дэмонра махнула рукой, едва не задев бесценное зеркало, сбросила туфли и молча прошествовала в гостиную.

— Присядь. Я принесу чаю и пошлю за Кейси.

— Кейси? Она здесь причем?

— Дэм, спокойно. И да, Ингегерд убили, постарайся излить свою радость до момента, как придет Кейси.

Дэмонра сощурила глаза:

— Никакой особенной радости я по этому поводу не испытываю. Не скрою, огорчаться тоже нечему. Но при Кейси я уж как-нибудь сделаю вид, что сочувствую ее потере. И кто же так оригинально облагодетельствовал наш народ?

— Некий калладец, предположительно по имени Вигнанд Майер, которое, опять-таки предположительно, фальшивое.

Зондэр показалась, что, когда она произносила имя убийцы, в глазах Дэмонры мелькнуло удивление.

— И где теперь этот Вигнанд? Еще дает показания или уже висит? Или богоравные потребовали его голову?

— Непременно потребовали бы, но он очень вовремя покончил с собой в допросной. Разумеется, сейчас я делюсь с тобой конфиденциальной информацией, полученной от друга, так что это должно остаться между нами.

— Ну разумеется. На досуге я выпью за райские кущи для этого Вигнанда. Может, Создатель за хорошее поведение при жизни простит ему самоубийство, чем бесы не шутят?

— Дэмонра…

— Будь спокойна, при Кейси у меня хватит ума этого не говорить.

— Странно другое. В то утро — часа за четыре до убийства — мне принесли очень своеобразную посылку. Подожди.

Зондэр исчезла в спальне и вскоре вернулась с кипой бумаг.

— Они лежали в цветочной корзине под розами. Я даже сперва подумала, что на старости лет отхватила себе таинственного поклонника, но ни один мой калладский знакомый не знает нашего языка. А я, в свою очередь, не знаю никакого Ингмара Зильберга.

— Я его знаю, вернее, я его видела. Позволишь взглянуть?

Зондэр пожала плечами и передала Дэмонре всю кипу. Большая часть бумаг все равно представляла собою шифровки. А счета за кильку вряд ли кого-то интересовали.

Дэмонра, пробежав глазами то, что зашифровано не было, поджала губы.

— Да, прими мои соболезнования насчет Немексиддэ. На этот раз совершенно искренние. Я не буду кричать, как это модно, что она была великой женщиной и светочем добра, но она прекрасно справлялась со своими обязанностями, умудряясь попутно оставаться человеком.