Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Мондум тяжело вздохнула и морально приготовилась к тому, что сейчас маг очень вежливо предложит ей отправиться в такое далекое и полное приключений путешествие, в каком и Маэрлинг не бывал.

— Наклз. Понимаю, это не мое дело, и вы очень далеки от религии…

Маг глаза не закатил, но, вероятно, подумал что-то не очень хорошее.

— Несколько ближе, чем вы полагаете. Я не верю в бесов, что, к сожалению, не мешает мне с ними периодически пересекаться, — ровно сообщил он.

Зондэр не стала спрашивать, имеет ли маг в виду свои приключения во Мгле или знакомство с какими-нибудь реальными политическими деятелями. Она просто поверила ему на слово.

— Сходите в церковь, Наклз.

— Не люблю ладан.

— Это может помочь. Не обязательно поможет именно вам, но некоторым людям помогает. В худшем случае вы потеряете время и перестираете одежду. И все.

Наклз дернул щекой.

— Это не совсем так. Я, как вероятностник, вижу здесь два возможных пути развития событий, из которых проистекает три варианта решения задачи. И ни один из них мне не нравится.

— Поделитесь?

— Как угодно. Вариант первый: я дохожу до дверей, и меня убивает молнией с ясного неба. Это если бог есть, и он хоть сколько-нибудь интересуется нашим погрязшим в пороках миром. Вариант второй: я дохожу до дверей, но молнией меня не убивает, я почему-то не падаю со ступенек, не ломаю шею и вообще беспрепятственно попадаю в дом Создателя. Это если бога нет. У варианта есть модификация: бог все-таки есть, но его мало беспокоит все, что здесь происходит. Как вы видите, в первом случае о чем-то его просить мне невыгодно, а во втором и третьем — бессмысленно.

— Есть еще четвертый вариант.

— Если вы говорите о прощении, то давайте не будем.

— Для вас оно — модификация третьего случая. Я поняла. Вы боитесь, что вас ударит молнией с ясного неба, Наклз?

В глазах мага мелькнуло что-то непонятное, от чего Зондэр стало холодно и неуютно.

— Да нет. Я боюсь, что не ударит.

Ингмар проработал на Архипелаге почти половину своей жизни. За это время он успел насмотреться многого, и хорошего, и плохого, и такого, что с точки зрения «южанина» вовсе не лезло ни в какие ворота. На Дэм-Вельде водился самый широкий спектр экзотической фауны, от ясноглазых идеалистов всех мастей до существ настолько беспринципных, что даже Зильберг, при всех его демократичных взглядах на вещи, затруднялся причислить их к роду людскому. Налгать с три короба могли и первые, и вторые, только одни — ради «блага земли» и всеобщего счастья, а другие — поскольку вообще не считали Ингмара за человека. Поэтому Зильберг до сих пор испытывал помесь изумления и восторга, когда представители «богоравной» расы держали слово, данное представителю какой-нибудь другой расы. Дэмонра Ингрейна, возможно, была не самой лучшей нордэной, но вот калладкой она оказалась неплохой. Мрачная как туча бывшая полковник разыскала его уже на следующий день после первой встречи, молча выложила полторы сотни кесарских марок, объяснила, когда прибудет пустая метрика и к кому сходить, чтобы ее заполнить. Напоследок, правда, спросила, существуют ли в мире проклятия. Ингмар мог бы многое порассказать по этой в высшей мере дискуссионной теме, но нордэну вряд ли беспокоили информационные отягощения, коэффициент влияния чужой воли на жизнь постороннего человека, поправки к ним и прочие глубоко теоретические вещи, которые одни профессора признавали реальностью, а другие — бабушкиными сказками. Зильберг подумал, и сказал, что да, бывают, но встречаются крайне редко и не имеют никакого отношения к тому, что пишут в пособиях по «черной магии» для гимназисток. А вот второй вопрос она задала чисто нордэнский: со смертью проклявшего проклятие рассеивается? Ингмар от всей души посочувствовал человеку, пообещавшему Дэмонру проклясть, и открыто признал, что да, в таком случае влияние чужой воли исчезает. Да, даже если проклинал очень талантливый подлец. Да, даже если про его родственников триста лет рассказывают страшные сказки. Нет, с того света на события в этом никто еще не влиял. Да, аксиома Тильвара это утверждает прямо. Что, если Аксиома ошибается? Зильберг честно ответил, что тогда десяти тысячам профессиональных неудачников в одном только Каллад стоит немедленно застрелиться. Последнее полковника, видимо, убедило. Нордэна ушла несколько повеселевшей. В ее глазах поблескивала нехорошая, злая радость.

Уже после беседы, когда дверь за ней закрылась, Ингмар отметил, что для человека, который всю жизнь честно занимался только армейскими делами, Дэмонра Ингрейна слишком хорошо понимала в тонкостях подделывания документов. Впрочем, до того дня, когда в Каллад должна опасть черемуха, оставалось не так много времени, и тайны нордэны переставали иметь для Зильберга какое-либо значение. Маг с института твердо уяснил, что за ограниченный отрезок времени возможно эффективно разрешить только строго фиксированное число задач, которые в идеале следовало предварительно ранжировать по важности. Ему нужны были только метрическое свидетельство и деньги, а странные свечные заводы и проклятия полковника являлись ее личным делом.