Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Маг подошел к ближайшему извозчику — усатому мужику в полушубке — и обо всем договорился, приплатив от себя до нужной суммы. Он торговаться тоже не умел.

Абигайл виновато улыбнулась и поблагодарила. Маг хотел помочь ей забраться в сани, но решил не провоцировать Виктора на новые приступы красноречия. Тот как раз приближался, пыхтя и волоча за собою громоздкий чемодан самостоятельно. Наклз молча поклонился даме и пошел прочь. Оглядываться он не собирался, но все-таки оглянулся: Абигайл сидела, кутаясь в меха, а Виктор, по-хозяйски развалившись рядом, что-то ей втолковывал. Темные глаза на мгновение скользнули по лицу Наклза, а потом извозчик развернул сани, и они понеслись в другую сторону. Маг поглядел им вслед. Он вообще не был завистлив от природы, а в силу профессии прекрасно знал, что задавать вопросы в духе «почему с ними, а не со мной?» совершенно бессмысленно. Согласно аксиоме Тильвара, в реальность воплощался оптимальный вариант развития событий. Он вовсе не обязательно являлся наилучшим для каждого конкретного человека в отдельности. Все эти умные соображения не помешали Наклзу, глядящему, как локоны и меховая шапочка случайной попутчицы тают в белесой дымке, испытать безотчетную глухую тоску, какая бывает после тяжелых снов.

Впрочем, буквально через пару дней он снова свалился с температурой и кашлем, так что таинственная незнакомка отошла на второй план и затерялась где-то в последних метелях. Потом случился дождливый апрель и холодный май. Бывший некромедик Наклза благополучно женился и по настоянию супруги — тут маг был с ней полностью солидарен — ушел из профессии и переехал куда-то в провинцию. Наклз, предпочитавший выходить во Мглу без сопровождения, уже понадеялся, что его оставят в покое и все же позволят нарушать нормы безопасности самым официальным образом — он с большим удовольствием забраковал троих претендентов, формально за некомпетентность — но ему не позволили. Когда Наклз увидел в документах фамилию «Фарэссэ», он не вспомнил ни женщины, ни метели, и только скривился, решив, что ему на шею повесили очередного зануду с троичным аттестатом и пятеркой по нравственному закону, каким-то удивительным образом прорвавшегося сквозь ряды своих калладских коллег. Прочие выпускники медицинских институтов занимались чем-то более полезным, чем откачкой полумертвых вероятностников с последующим рассказыванием им добрых сказок в духе «все будет хорошо».

Второй раз в его жизни Абигайл тоже вышла из метели — на этот раз из черемуховой. Отряхнула с широкой темной юбки белые лепестки, улыбнулась и быстро опустила блеснувшие глаза, когда их официально представляли друг другу. Сердце Наклза не пропустило удар, мир не окрасился в розовые краски и вообще не произошло ничего такого, чему следовало произойти, если верить романтикам. Маг просто понял, что совокупности случайностей в мире бывают еще более странными, чем ему всегда представлялось.

Наклз сам бы не смог четко ответить на вопрос, о чем он думал, когда — при всем своем отвращении к скандальным историям — связался и в итоге оказался в постели с чужой женой. Как она ему ни нравилась, а ухаживать за порядочной замужней женщиной он бы не стал. Но Абигайл сделала все обязательные намеки и с десяток дополнительных. Более того, она охотилась, причем настолько явно, что это бесстыдство в какой-то момент даже становилось очаровательным. Наклзу вовсе не пришлось вести наступление на семейный очаг четы Фарессэ по всем канонам военной науки. Правильнее было бы сказать, что он просто позволил Абигайл себя соблазнить: ей эта игра нравилась, а его интересовал конечный результат, который при выбранной тактике оказался бы достигнут с наименьшими затратами времени и сил. Наклз с месяц честно сбивался на простых словах, отводил взгляд и вообще изображал святую невинность, которая дергается как от удара, даже когда ее просто слегка заденут рукавом. А затем в один прекрасный вечер с удовольствием доказал даме, что в своих оценках она в корне неправа.

Потом Абигайл, развалившись на его постели, курила его сигареты и покатывалась со смеху, как это он так ловко ее провел и какие мужчины все-таки лицемерные скоты от матушки-природы. Она вообще любила смеяться, и смех ее Наклзу очень нравился: красивый, грудной, но не театральный. Маг молча улыбался. Он и раньше догадывался, что Абигайл не станет сильно убиваться на предмет преступления, совершенного против семейной нравственности — да она готовила его с такой тщательностью, словно это было ограбление банка — и теперь думал, чем, по ее мнению, должен завершиться этот пикантный эпизод. На случай плохого варианта у него в ящике стола лежали прикупленные к случаю серьги с камнями такими же вульгарными, но хотя бы настоящими. Впрочем, хорошего для всех варианта не существовало.