Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— Сложно сказать, — пожал плечами Наклз. — Она жива, здорова, сыта и крайне недовольна всем миром вообще и некоторыми людьми, его населяющими — в частности.

— Ох уж наша барышня…

— Да. Она также описывает пейзаж и сомневается в моих способностях прокормить Матильду. И передает тебе привет, — несколько приврал Наклз. Гребер, в конце концов, служил сперва Рагнгерд, а потом ее дочке почти всю жизнь и потому заслуживал хотя бы упоминания.

Денщик расцвел.

— Барышня тебя недооценивает: Матильда поправилась. Но она очень тебя любит.

«Матильда или „барышня“?», — мог бы уточнить маг, но не стал. Матильда исходила злобным шипением уже третий день, а «барышня» в письме обещала его побить и убить.

— Может быть, — неопределенно заметил маг.

— Не «может быть», а точно, — наставительно поднял палец Гребер. — Она, когда уезжала, так мне и говорила, мол, смотри за ним, чтоб у него печенье не закончилось. Только тебя из всех и вспомнила.

В этом была вся Дэмонра — наломать дров, едва не пойти на виселицу, чудом уцелеть, быть вышвырнутой из страны — и волноваться о том, достаточно ли хорошо он питается.

Гребер просьбу «барышни» исполнил, пусть и с некоторыми поправками на национальный менталитет, притащив с собой бутыль самогону и три банки соленых огурцов. Принимая немудреные гостинцы, маг с большим трудом удержался от улыбки. Так почему-то сложилось, что все люди, встреченные Наклзом на жизненном пути, делились на три неравные категории. Первые, что нормально и закономерно, хотели его убить, вторые, что еще более нормально и закономерно, — использовать в своих целях, а третьи почему-то — накормить. Его всегда бесконечно удивляло, что третья группа количественно превосходила и первую, и вторую.

— Она вернется? — с надеждой спросил Гребер.

Наклзу стало тоскливо. Разумеется, Дэмонра бы вернулась. Стоило всплыть истории с ленточкой, и нордэну мигом бы вернули в столицу для занимательных бесед в Эгрэ Вейд.

— Пока не может, — кисло улыбнулся он. Усы Гребера скорбно поникли. Денщик посмотрел в окно, за которым уже сгущались сумерки, и вздохнул:

— Ну, я тогда пошел. Ты ей как будешь писать, чиркни, мол, я тоже привет передаю, кланяюсь и желаю здоровья.

— Обязательно, — кивнул Наклз, прекрасно знавший, что ничего подобного он не напишет.

В прихожей Гребер, покряхтывая, влезал в видавшее виды пальто, чем-то напоминавшее перешитую шинель. Долго застегивал пуговицы дрожащими руками. Наматывал шарф. Потом попросил спичек. Наклз сходил на кухню за спичками, протянул Греберу коробок, щелкнул замками и открыл дверь.

И только когда денщик уже оказался за порогом, маг сообразил, что тому ну никак не могло не хватать на спички. Дэмонра всегда была щедра, чтобы не сказать «расточительна». Она вполне могла забыть упомянуть денщика в письме, но забыть оставить ему денег она не могла. Скорее всего, Греберу просто не хотелось уходить. Наверное, немного радости сидеть одному в холодном доме с видом на Моэрэн.

Буря во Мгле и возможная смута в столице отчасти страховали Наклза от смерти в богадельне, но от того же финала, что и у Гребера, его не страховало ничто в мире. Маг вспомнил потерянный взгляд Абигайл, одиноко стоящей под фонарем. Ее тоже ничего не страховало именно от такого итога. Наклза пробрал озноб.

— Гребер, постой!

Тот поспешно обернулся. Словно только и ждал оклика, как собака.

— Погоди. Апрельские ночи очень коварны, можно простудиться. Побудь у меня, пока не придет Магрит, она найдет извозчика, — Магрит ни за что не отпустила бы пожилого человека одного на ночь глядя. Закормила бы конфетами насмерть и извела бы вопросами.

— Ой, да надо ли…

— У меня еще в камине какой-то шум. Ты, кажется, топил дом Дэмонры. Не посмотришь?

Гребер просиял и вернулся. А вот Наклз стал быстро влезать в пальто.

— Скажи Магрит, я ушел проведать одну знакомую и буду поздно. Ужинайте без меня.

«Одна знакомая» — это было прекрасное определение для женщины, которая могла бы стать его второй женой, а стала потерянной где-то в доме связкой писем и нелюбовью к белым астрам.

Наверное, все вышло потому, что Абигайл встретилась ему в очень подходящее время.

Когда Дэмонра приволокла Наклза в Каллад, ему только что сравнялось двадцать семь, и он не хотел ровно ничего. Своей воли к жизни на тот момент у него было как у заводной игрушки, и роль этой воли на себя взяла молоденькая нордэна. Как-то она угадала, что, начни ее протеже сейчас бороться с обстоятельствами и собственными кошмарами сам, ничего от него не останется. Для превращения развалины в человека Дэмонра сделала все возможное и даже больше: достала редкие лекарства, просиживала с ним часы и дни, с изрядной жестокостью заставляла выходить на улицу, разговаривать, есть. Через год из этого едва не вышла форменная глупость, которая могла быть, а могла и не быть судьбой. Так или иначе, Наклз хотя бы вспомнил, что такое амбиции и на каком он свете. Пошел работать на Рэссэ, довольно быстро сколотил капитал, который инвестировал в дом на набережной. Такой дом подходил, чтобы поселить в него семью. На третий год пребывания в кесарии Наклзу уже хоть сколько-то хотелось жить, и он еще верил, что это возможно.