Харлан Эллисон - Рассказы. Часть 2

— Для чего ж тебе нож? — рявкнул Тиберий, холодно нахмурившись.

— Чтобы пробраться сквозь колючие кусты, — простонал рыбак.

— Ну-ка суньте ему рыбу в лицо, — приказал император. В мгновение ока один из германцев схватил беспомощного простолюдина. Другой отрезал кусок от рыбы и мазнул чешуйчатым боком по лицу дергавшегося человека.

— Помилуй, цезарь! — прохрипел он.

— Посмотрите, что еще лежит в мешке, — приказал Тиберий.

Третий германец порылся в мешке и вытащил огромного омара, живого, на что указывало шевеление больших острых клешней.

— Помилуй, Тиберий.

— Хотел напугать меня, невежда? — прошептал император. — Стража, суньте ему в лицо вот это, да хорошенько. Германец подошел к рыбаку и провел гигантским омаром по искаженному лицу. Он долго со скрипом елозил омаром по лицу бедняги.

Тиберий стоял и смотрел.

— Вот так, — он улыбнулся. — Еще.

Громадные клешни содрали кожу с обеих щек несчастного.

— Цезарь! Пожалуйста, смилуйся…

— Стража! — Тиберий хихикнул, и его старческий смех стал громче. — Суньте ему в лицо его невиновность. Еще разок!

Рыбак закричал, но германец крепко прижал омара к лицу жертвы. Клешни впились во впалые глаза рыбака. Раздался безумный крик боли, и омара оторвали. Но клешни уже не были пусты. Пустыми были глазницы рыбака. Даже германцы в ужасе отшатнулись от багровой, струящейся кровью пустоты. Но Тиберий все еще смеялся блеющим смехом, который заглушал даже крики ослепленного.

— Отпустите его, — приказал император. — Можешь идти, верный и преданный человек.

Слепой с криком бросился к краю обрыва. Цепляясь когтистыми руками за воздух, он покачнулся на краю, затем упал вперед со скалы и рухнул на камни в сотне футов внизу. Его тело разбилось, оборвав дикий, безумный предсмертный крик. Тиберий прищурился над краем утеса и, пожав плечами, отвернулся.

— Итак, — сказал он. — Стража, можете идти. — Его глаза остановились на разделанной рыбе у его ног. — Может, кто-нибудь из вас отнесет это на виллу? Скажите повару, пусть приготовит рыбу к вечернему пиршеству. Я люблю свежего усача, очень люблю, а этот — просто красавец. Кроме того, было бы неучтиво не насладиться даром этого человека. Он так старался.

Император усмехнулся, когда германцы поклонились и ушли.

Тогда Тиберий вновь занял свое место на краю обрыва и раскрыл труд Элефантиды. Через мгновение он глубоко вздохнул. Цезаря мучила скука. Солнце садилось в центре облака, нависшего над западным морем. Оно выглядывало из круглой черноты тучи, как красный глаз циклопа, плывущего по воде. И взгляд красного глаза пал на Тиберия, когда он переворачивал страницы своей книги, пал на него и омыл его лицо кровавым светом. Ночной ветерок шелестел в кустах, шепча ледяным голосом, что день умер.

Тиберий почувствовал, как холод пробежал по его худым конечностям, и быстро подошел к краю утеса, чтобы в последний раз взглянуть на воду.

— Клянусь Юпитером! — воскликнул император.

Лодка мертвого рыбака все еще стояла на якоре. Но не это смутило его августейшее величество, а вид того, что находилось рядом в сумерках. Другая лодка. Там на якоре стояло длинное странное судно. И весел у него не было, хотя это явно была какая-то варварская посудина. Шорохи в кустах обрели новые, угрожающие тона.

Тиберий схватился за свисток. Шорох стал громче. Был ли это призрак мертвого рыбака, вернувшийся отомстить?

Император неистово засвистел. А потом кусты раздвинулись.

Человек в лохмотьях, со спутанной бородой, с окровавленным на закате лицом. Это был рыбак! Но нет, только пурпурный свет обрисовал лицо так, как будто на нем кровь. И борода у этого человека была белая. Его лохмотья тоже белели, как и кожа. Кроме того, у него были глаза. Тиберий не мог оторваться от этих глаз.

Они горели ярче солнца, и более глубоким, притягательным огнем. Они в сумерках тлели на этом лице, когда человек медленно приближался. Тиберий закричал:

— Стража! Быстро!

Он бормотал команды на германском наречии, а фигура все приближалась. Из-за деревьев показались стражники. Мужчина, казалось, не замечал их. Он приблизился к Тиберию с медленной улыбкой на лице.

— Стража! Со скалы его, быстро! — закричал император. Германцы набросились на незнакомца и понесли его назад. Он не сопротивлялся. Один из германцев поднял огромного омара, все еще лежавшего на песке, и ткнул им пленнику в лицо. Омар прижал клешни к покрасневшим глазам, но жертва не издала ни звука.