Харлан Эллисон - Рассказы. Часть 2

Тому причиной, без сомнения, родники и подземная река; ледник создал здесь несколько странных аномалий. Но Грейвс сказал, что государственные инженеры однажды приезжали в Уолден, чтобы провести замеры, и глубина пруда оказалась больше, чем их самые длинные зонды. Вот что он понимал под «бездонностью» пруда, и сказал тогда, что пруд, находящийся в лесу Причарда, был похож этот.

Видишь ли, предостережение Джорджа Грейвса только подогрело наш интерес к этому месту. Наверно, таковы дети вообще.

Мы собрали все лески, какие только могли достать, связали их и снабдили свинцовым грузом на одном конце. Затем мы опустили его в ту стоячую черную лужу на болоте. Но дна так и не достали!

Ну, нас это напугало — местечко-то жутковатое — и мы восприняли предупреждение более серьезно. Я никогда не возвращался туда.

То было мое последнее лето в Конкорде — и я постепенно потерял друзей-мальчишек из виду. Однажды прочел в письме, что на следующий год Сэм Дьюи исчез в болоте. Сэм был тем парнем, кто предложил нам провести зондирование. Конечно, я не думаю, что его исчезновение имело какую-то связь с интересом к бездонному пруду, хотя, возможно, и имело. Он был безрассуден, и Джордж Грейвс, предупреждая нас, намекнул что-то о людях, которые упали туда.

Я слушал всю эту историю с умеренным интересом. Но Мартин казался искренне заинтригованным.

— Пойдем посмотрим на это место, — предложил он. — Оно и впрямь странное, у меня есть предчувствие, что с ним связана какая-то история.

Я встал и послушно надел сапоги. В своих одиноких скитаниях я избегал грязных, поросших лесом глубин старого болота, и только для того, чтобы развлечь моего гостя, согласился исполнить его просьбу. Мы двинулись на юг и вскоре достигли края болота.

Место было жутким. Ветви мертвых деревьев закрывали солнечный свет, и только бледные призраки его лучей бродили по темным болотным лощинам. Гнилые бревна и скользкие ползучие растения покрывали топь и зыбучие пески, по которым я брел за Мартином. Детская память вела его правильно, так что он избегал серых, пузырящихся пятен более глубокого ила. Эйлертоп отметил этот факт, удивившись тому, что после стольких лет ничего, казалось, не изменилось.

Сначала меня поразили физические преграды, с которыми мы столкнулись. Постепенно, однако, по мере того, как мы углублялись в темное болото, я стал больше осознавать другие, менее осязаемые вещи. Место выглядело гиблым и пахло гнилью и разложением. Мох и грибовидные наросты цеплялись за серые стволы деревьев; раздутые поганки вздымали мясистые мертвые головы на толстых стебельчатых шеях, торчащих из ила. Бульканье болотных газов под нашими сапогами сопровождалось тихим звуком, или, скорее, шумом, который, казалось, усиливал тишину и в то же время был ее частью. В ветвях не было ветра, и мы не заметили в этих краях ни птиц, ни животных.

И все же когда-то здесь была жизнь, потому что вскоре мы наткнулись на ветхую старую изгородь, которая беспорядочно петляла по нижнему болоту. Мартин, подозвав меня, повернулся и пошел вдоль извилистых деревянных очертаний, пока не достиг ивы, склонившейся над землей. И там, в глубокой, темной тени древних ветвей, лежал бездонный пруд.

Он оказался маленьким — всего шесть футов в поперечнике — и черным. Черная как смоль вода, неподвижная. Пруд походил на большой немигающий глаз, зрачок которого покрывала отвратительная зеленая пена.

Подобное сравнение довольно фантастично — но что-то во внешнем виде бассейна вдохновило меня на такие мысли. Это было странно, и как-то неестественно. Нехорошо, что этот маленький пруд оказался здесь, на болоте, и, конечно, он выглядел таким же зловещим, как любое другое природное образование, которое я когда-либо видел.

Несколько мгновений Мартин стоял, вглядываясь вглубь.

— Вода тоже черная, — пробормотал он — странно, что в тишине человеческий голос всегда звучит приглушенно.

— Черная, как чернила, — добавил он и опустил руку в бассейн, стряхивая пену и собирая тёмные капли, чтобы я увидел. Вода и правда была черной, и разложившееся в ней вещество придавало ей вид испещренной темно-зелеными прожилками воды.

— Место достаточно жуткое для тебя? — спросил Мартин.

Я кивнул.

— Оно и нас напугало, когда мы были детьми, — заметил он. — И я бы сейчас не был так уверен в своей реакции. Однако какая обстановка для рассказа!

— Возможно.

Теперь я смотрел в безмолвную воду и гадал, что вызвало во мне желание развернуться и убежать. Собственные нервы оказались слабыми? Я поспешно отвел взгляд.