Алекс Белл - Ледяная Шарлотта [litres]

На этот раз она упала на правую ногу, и я услышала хруст сломавшейся кости. Ребекка скорчилась в снегу, не в силах вздохнуть от боли, а потом закричала, и ночь разлетелась на сотню осколков.

– Пайпер, моя нога! – кричала она сквозь слезы. – Я сломала ногу!

– Я никогда еще не была на похоронах, – ответила Пайпер. – Интересно, на что это похоже? Все ли будут рыдать? Как думаешь, мамочка купит мне новое платье?

Ребекка прижалась к стене утеса, как можно дальше от края. Она умоляла Пайпер, пока не охрипла, но все было напрасно. Пайпер хихикала, словно все происходящее – какая-то игра.

– Это все… Л-ледяные Шарлоты? – спросила Ребекка, стуча зубами, с трудом размыкая замерзшие губы. Она вспомнила все мерзкие, жуткие вещи, которые куклы заставляли ее делать. – Это они сказали т-тебе так со мной поступить?

– Нет, ничего они мне не говорили! – заявила Пайпер. В ее голосе звучала обида, словно ее заслугу приписали куклам. – Это я им сказала! Я сама придумала оставить здесь одну из кукол, и я сама решила поджечь домик на дереве.

Я почувствовала, как замерло сердце Ребекки, когда она услышала ответ. В воздухе разлилась тишина – впервые с тех пор, как Ребекка сорвалась с утеса. Затем Пайпер воскликнула:

– Мне надоела эта игра. Я замерзла. Иду спать. Можешь оставить Шарлотту себе.

Она швырнула Ледяную Шарлотту с утеса, и та разлетелась у ног Ребекки на множество фарфоровых осколков.

Вот и все. Пайпер ушла. Ребекка осталась на уступе. Ее руки и ноги налились свинцом, и каждый вздох ножом резал грудь, но она сумела поднять фарфоровую головку – единственное, что осталось от Ледяной Шарлотты. Эти куклы заставляли ее делать ужасные вещи, но я чувствовала, как сильно Ребекка их любила. Они были волшебными и говорили, что хотели быть ее лучшими подругами.

– Ш-ш-ш, – прошептала ей головка Шарлотты. – Умереть не страшно. Ты сможешь играть с нами вечность и еще один день.

Ребекка хотела разжать пальцы, но они застыли, и малейшее движение причиняло боль. Она боялась, что, если попытается встать, упадет – и осталась на месте. В голове был туман, и Ребекка не могла понять, сидит ли здесь несколько минут или же часов. Казалось, она целую вечность смотрит на черневший в лунном свете песок и слушает голос куклы, напевавшей «Прекрасную Шарлотту» в тихой, мертвенной тьме.

Внезапно сердце Ребекки забилось медленно, неровно, и каждый удар отзывался в груди болью. Затем холод исчез, и она начала согреваться. Приятное тепло наполнило все ее тело, словно солнечный свет, – оно убаюкивало, убеждало положить голову на снег, уснуть и спать, пока кто-нибудь не придет на помощь.

А затем с утеса донесся голос Пайпер. Сестра обращалась к ней, говорила, что ужасно виновата, что любит ее и привела помощь. Ребекка слышала, как Камерон звал ее по имени. Слышала голоса мамы и папы. Они пришли за ней. В душе Ребекки разгорелась искра надежды. Она подняла глаза и увидела родителей, брата и сестру, стоявших на краю утеса и улыбавшихся ей. Ребекка попыталась заговорить, но из горла вырвался только слабый хрип.

А потом она моргнула, и они пропали. На утесе не было никого. Никто не пришел ее спасти. Никто даже не знал, что она здесь. Только Пайпер. Нет, сестра ни о чем не жалела – она лежала дома, в кровати, под теплым одеялом, крепко спала и не собиралась возвращаться.

Слеза медленно скатилась по щеке Ребекки. Ее глаза закрылись, а голову она опустила на снег. Медленно выдохнула. Ее сердце отсчитало еще несколько слабых ударов… и замерло.

Возвращаясь к реальности, я судорожно глотала воздух, ощущая, как бешено колотится сердце. От того, чему я стала свидетелем, мороз пробирал до костей. Ребекка исчезла с утеса, но я понимала: именно этого она и хотела – чтобы кто-то узнал правду о ее смерти. Это не был несчастный случай. Ее убила родная сестра.

Внезапно я вспомнила о Лилиаз и поняла: надо спешить домой. Повернувшись, я увидела на тропинке Пайпер – всего в нескольких метрах от меня. Она что-то прятала за спиной и улыбнулась, заметив мой взгляд.

– Привет, Софи, – сказала она. – Ты же еще не уезжаешь?

– Нет… я просто… хотела прогуляться.

– Я увидела, что твой чемодан исчез, и подумала: наверное, ты решила вернуться в Англию не попрощавшись. Ох, Софи, боюсь, у нас возникла проблема – ты видела то, что не предназначалось для твоих глаз.