Михаил Бураш - Ежик и Туманный Лес

Шла вторая планетарная ночь после аварии. В ту ночь Ежик спала у себя в каюте, находившейся во внешнем ряду помещений и от чужой планеты ее отделяла только закругленная стена корпуса. Ежик проснулась от того, что кто-то позвал ее по имени. Еще не совсем проснувшись, Ежик села в постели и оглядела каюту, но никого не увидела. Она была одна. Посмотрела на интерком, сигнал вызова не горел. Все еще сонная, она прошлепала босыми ногами по мягко пружинящему теплому полу к шкафу, где висел ее комбинезон с личным коммуникатором. Но тот оказался и вовсе выключенным. Решив, что ей просто приснился позвавший ее голос, Ежик снова забралась в койку, собираясь немедленно уснуть. Но прежде, чем она успела уютно завернуться в одеяло, она снова услышала тихий, но очень отчетливый голос, зовущий ее. Он был женским, смутно знакомым, словно голос старого друга, которого не слышал уже несколько лет. Голос просто назвал ее по имени, но отчего-то Ежик твердо знала, что ей надо идти, туда, наружу, прочь из звездолета. Сама идея показалась ей настолько абсурдной, что она даже рассмеялась. И тут ее отпустило, словно смех развеял наваждение. Голос исчез. Она полежала еще немного, прислушиваясь к тишине, но так больше ничего и не услышала. Даже не заметив, как это случилось, Ежик провалилась в сон. Утром следующего дня она рассказала о ночном голосе, как о забавном приключении, в кают-компании Белой Лошади. Но та неожиданно восприняла это очень серьезно, сказав, что ей тоже показалось, что кто-то звал ее по имени. Более того, она поднялась и спросила у всех завтракавших, кто еще слышал голоса прошедшей ночью. Сперва все молчали, но потом еще две женщины признались, что и их разбудили голоса, звавшие их по имени. Все притихли, в том, что как минимум четверо были разбужены ночными голосами, знавшими их имена, на малоизученной планете, не было ничего смешного. Белая Лошадь предложила всем, кто что-то слышал ночью пройти полное обследование у Врача. Добровольно, но в обязательном порядке. И сказала она это таким тоном, что никто не стал возражать и отнекиваться. Сразу же после завтрака все четверо заявились в медцентр и рассказали Врачу во всех подробностях от своих ночных злоключениях. Было заметно, что доктора озаботила эта история, однако, после тщательного осмотра он был вынужден только развести руками и объявить, что все четверо соврешенно здоровы, не считая синяков от жесткой посадки. Напоследок, Врач попросил их немедленно сообщить, если они снова услышат голоса, и отпустил их.

В этот день было решено сделать первую вылазку из корабля. Большая часть внешних камер не работала, уцелевшие камеры по правому борту на носу корабля показывали только белесые волны движущегося тумана. Порой, в густой дымке угадывались какие-то неподвижные массивные объекты, скорее всего, это были деревья того самого леса, куда рухнул звездолет. Наружу должны были идти Белая Лошадь, старший Механик и еще двое – один из геологов и буровой мастер. Их нарядили в усиленные скафандры, каждому вручили по плазмагану. С натугой открылся внешний люк шлюза, из-за наклона корабля бывший теперь у самой поверхности. Разведчики направили стволы своего оружия в проем люка, не торопясь покидать казавшуюся такой безопасной шлюзовую камеру. В проеме глубился густой туман, словно не решавшийся пересечь порог. Он плыл вдоль корпуса корабля, подобно течению медленной реки, иногда порождая маленькие завихрения. Но вот от него отделился один язычок, потом другой, третий. Они словно нащупывали дорогу внутри незнакомого и явно чужеродного им земного звездолета. Было очень странно смотреть, как полоски тумана сливаются на полу кессона в маленькую приливную волну и медленно накатываются чуть сероватой дымкой. Невольно, люди отступили к внутренней двери, но туман догнал их, коснулся сапог, медленно накрыл их. Едва он коснулся скафандров, в шлемах загорелись индикаторы опасности внешней среды. Туман был химически активным, и даже если бы не было высокой концентрации углекислоты, находиться в тумане без скафандра более нескольких минут было бы нельзя.

– Брр, – зябко передернула закованными в броню скафандра Белая Лошадь, – словно желудочный сок по составу, только менее активный! Кажется, мы преземлились прямо в желудке этой планеты.

– Ага! – насмешливо поддакнул буровик, – А по дороге, пока через рот летели, выбили ей несколько десятков зубиков. Вот только и нас на славу пожевали, спасибо, хоть не в кашу. Ну что, пошли?