Василий Блюм - Лик Зверя

Мельком окинув взглядом кухню, Ольга присела, пока хозяин суетился, задумчиво водила ногтем по столу, погрузившись в размышления. Едва Ярослав присел за стол, гостья вынырнула из размышлений, глаза сфокусировались на его лице, губы раздвинулись в улыбке, а глубокая морщина на лбу расправилась, оставив в напоминание о себе слабый, как легкий росчерк карандаша, след.

Ярослав поднял стакан с минералкой, немного смущаясь, произнес:

— Не могу похвастать хорошим вином, поэтому придется ограничиться минералкой. За знакомство!

Ольга подняла стакан, протянула руку. Стекло мелодично звякнуло, отчего скопившиеся на стенках пузырьки разом всплыли, вспенивая поверхность. Пригубив, Оля улыбнулась шире, успокоила:

— Я не привередливая. Минералки более чем достаточно. Но ты говорил, что…

Ярослав спохватился, поспешно произнес:

— Да, да. Конечно. Просто… я подумал, что ты сперва захочешь поесть.

Ольга взяла хлебец, положила кусочек масла. От жара масло тут же растаяло, поплыло янтарными каплями, растекаясь по поверхности и напитывая хрустящую корочку, подобно наполняющему соты меду. В глазах потемнело, а под ложечкой засосало так, что Ольга с трудом подавила стон, только сейчас поняв насколько голодна. Откусив кусочек, она замычала от удовольствия, замотала головой, ощущая, как вместе с пищей в организм вливаются силы. Обращаясь к хозяину квартиры, что смотрел на нее со смешанным чувством, Ольга произнесла с набитым ртом:

— Прием пищи мне не мешает слушать, так что… рассказывай.

Ярослав в восторге покачал головой, зрелище набросившейся на завтрак, подобно оголодавшему хищнику на свежее мясо, девушки завораживало. Испытывая сильные сомнения, что, занятая едой, гостья сможет хоть что-либо воспринять, Ярослав приступил к рассказу. Сперва он с трудом слышал сам себя, хруст хлебцев и чавканье заглушали слова, но, по мере рассказа, Ольга жевала все медленнее, ее брови сдвинулись к переносице, а на лбу вновь пролегла глубокая канавка.

Действия Ярослава казались странными. Сама она бы вряд ли стала проверять сданного в больницу бомжа, и, уж тем более, не потащила бы его домой, но больше удивляло другое: оказаться посреди тайги, на обочине, вдали от жилья, и прийти в себя только несколько дней спустя, да и то, лишь после ударной дозы физраствора, полученного в отделении детоксикации, и… никаких воспоминаний.

Задумчиво дожевывая кусочек, Ольга поинтересовалась:

— Какое сегодня число?

— Семнадцатое, — откликнулся Ярослав.

— Что ж, выпавшая из жизни неделя не такой большой срок… успею набрать загар. — Ольга мельком взглянула на отметины на руках, добавила с натянутой улыбкой: — На темном рубцы заметны меньше.

Ярослав посмотрел с некоторым удивлением, но, заметив, как гостья выскребает оставшиеся от хлебцев крошки, подхватился, загремел сковородой. Ольга пыталась протестовать, но Ярослав не слушал, нарезав буханку, он разбил оставшиеся яйца, и через несколько минут на столе вновь возвышалась горка из подрумянившихся, исходящих ароматом хлебцев.

После разговора Ольга заметно помрачнела, и Ярослав счел за лучшее оставить девушку наедине с мыслями. Дойдя до зала, он присел на диван. Рука привычно ухватила пульт, палец вдавил кнопочку. Экран протаял картинкой. С перекошенными рожами бегут солдаты, что-то выкрикивают на ломаном русском, не глядя, палят во все стороны. Из развалин, напротив, раз за разом выглядывает мужчина в форме войск НАТО, скаля в улыбке идеальные зубы, стреляет в ответ, убивая за раз двоих, а то и троих противников.

Поморщившись, Ярослав переключил канал, затем еще и еще. Картинки менялись, привлекая насыщенными цветами и динамичной сменой кадров, но он смотрел в полглаза, мысли упорно возвращались к гостье. Девушка вызывала двоякие чувства. С одной стороны, открытая, без привычной для многих женщин жеманности, что так раздражает мужчин, без излишних комплексов, гостья вызывала восторг и уважение, при воспоминании о наряде, в каком Ольга вышла из ванной, Ярослав ощутил жар внизу живота, но с другой… Удивительно ровная реакция. Узнай он, что провалялся без сознания почти неделю, к тому же очнулся неизвестно где, с исколотыми венами и обезображенным телом — снисходительной улыбкой бы не отделался. Да и любой другой человек на его месте. Хотя, вполне возможно, девушка чего-то не договаривает. Вены на руках шрамиками сами собой не покрываются, да и об избирательной потери памяти слышать не доводилось.