Макс Старк - По ту сторону изгороди

Антон не мог сказать, когда именно пугало перестало шевелиться, когда именно в зеркале перестали отражаться лица тех, кто над ним издевался, кто унижал и оскорблял. Он перестал наносить удары, сидел на поверженном враге, грудь вздымалась словно парашют, тяжело дышал и стонал.

До слуха донеслись крики брата. Антон поднялся на ноги, набрал полную грудь воздуха, задрал голову к верхушкам кукурузы и прокричал:

– Я его убил!

Он вышел на дорогу, там стояли машины. Две большие, с крестами на боках и надписью синими буквами: «Психиатрическая больница им. Чехова». А третья машина – маленький старый фольксваген дяди Миши. Дверцы открылись, на пыльную дорогу вышли люди в халатах.

– Антон! – грубый мужской голос, – брось нож!

У фольксвагена стояла тетя Таня в кожаной куртки, с нашитой розой на груди. Она курила и напряженно смотрела на руки Антона. Антон направился к ней.

– Брось нож! – повторил голос.

Краем глаза Антон наблюдал, как крепкие мужики обступают его. В руках у них черные, резиновые дубинки.

Тетя Таня сделала шаг назад, лицо бледное, а глазки живо бегали от ножа к лицу Антона. Что это с ней? – подумал Антон, – неужели страх?

Он повернул голову вправо. Там, в двадцати шагах стоял Сашка и кричал, прося бросить чертов нож.

Первый удар пришелся по спине, Антон повернулся и удивленно взглянул в безразличное лицо врача. Второй удар повалил с ног. Третий пришелся по голове. Нож выпал, Антон сжался калачиком, защищаясь от ударов. Земля пахла пылью и полынью, где-то в поле стрекотал сверчок, а легкий ветер играл жесткими листьями кукурузы.

После пятого удара он потерял сознание.

Беленый потрескавшийся потолок, постель жесткая, словно бумага, резкий запах хлорки, в голове жжет, словно в уши засунули горящие свечки, во рту металлический привкус, в животе и груди давит и колит. Антон не мог до конца поднять веки, глаза заплыли и потяжелели. Он приоткрыл рот, сухие губы выдавили одно слово, после чего язык онемел и приклеился к небу.

– Сашка.

– Опять ты его зовешь, – голос у левого уха.

Антон не мог повернуть голову, шея словно онемела и не подчинялась приказам. Нужно отдохнуть, поспать и тогда боль уйдет. Он закрыл глаза, в надежде погрузиться в сон.

– Твоя тетка сказала, что у тебя нет друзей, – шум в ушах мешал определить по голосу, кто с ним разговаривал, но Антон решил, что это тот маленький, толстый врач, мерзкий и противный, как жаба. – У тебя нет даже одноклассников по имени Сашка. Нет никого в твоем окружении с таким именем. А единственный, кого она смогла вспомнить – сын твоего отца, твой единокровный брат. Но он погиб в автокатастрофе вместе с твоим отцом несколько лет назад.

Он примолк, а Антон попытался сглотнуть застрявший в горле сухой ком, но не смог. Он захотел поднять руку, положить на горло, надавить, но рука не слушалась, лежала на постели, а вялые пальцы слегка подрагивали, елозя по жесткой простыне, похожей на бумагу. Антон беспомощно застонал, толстый врач положил ему на лоб потную ладонь.

– Да, сильно они тебя изувечили. Если поправишься, то я назову это чудом, – он коротко хохотнул.

– Значит так, если до завтра не отойдешь, то передадим тебя в городскую больницу, может спасут. Распоряжусь, чтоб принесли воды, а то на твои сухие губы смотреть страшно.

Он отошел от кровати. Антон услышал за головой хлопок двери. Нависла тишина, по которой он догадался, что лежит в одиночной палате. Нужно убираться отсюда, – подумал он и дернул ногой. Но нога лежала плетью, в спине кольнуло так, что сердце чуть было не остановилось. Перехватило дыхание, Антон закашлял, чувствуя, что задыхается.

Глаза вроде бы были открыты, но Антон не видел потолка, только черноту, похожую на плесень. Голова кружилась, сердце медленно останавливалось.

– Братишка, – сквозь гул услышал Антон голос Сашки.

Встрепенулся, желая подняться, встать на ноги, чтобы брат не видел его такого беспомощного, раненого, забитого в угол воробья. Но резкая давящая боль внизу живота придавила к постели, словно лист к воде. Не подняться, не отлипнуть.

– Я… не вижу, – задыхаясь сказал Антон.

– Я знаю, братец, – Сашка взял ладонь брата, склонился к уху и прошептал, – я принес нашу коробку с трофеями.

Антон почувствовал легкую улыбку брата. Изо всех сил сжал его ладонь, не видя, что пальцы даже не напряглись. По щеке стекла одинокая слеза.

– Как… – Антон не смог закончить мысль, язык не шевелился. Он хотел спросить, как Сашка попал в его палату.