Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

Даже когда он рассказывает мне о том, как этот Мерлин наложил на него заклятие и отправил в путешествие во времени, я проглатываю это, как последний глоток. Однако, не выдерживаю и прошу его наконец называть меня Бутч. Через несколько минут мы практически приятели.

— Можешь звать меня Паллагин, — говорит он.

— Ладно, приятель. Как насчет еще одного глотка?

На этот раз он более осторожен, и, должно быть, чувствует себя лучше, потому что причмокивает губами и даже не краснеет.

— Могу я узнать, куда ты направляешься, о Бутч? — говорит он через минуту или около того.

— Возможно, — отвечаю я. — Вот сюда, почти приехали.

Я указываю на здание, к которому мы только что подошли. Это придорожная харчевня под названием «Бландер Инн», и именно в этой крысиной норе Томми Мэллун вешает свою шляпу и кобуру. Это я объясняю приятелю.

— Не похоже на крысиную нору, — замечает он.

— Любое место, куда попадает тощий Томми, становится крысиной норой, — говорю я ему, — потому что тощий Томми — крыса. Он кривой, но сильный. Тем не менее я должен заплатить ему десять долларов за защиту, иначе он обрызгает щелоком мою люцерну.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Паллагин.

— Именно так, дружище. У меня есть небольшая ферма, и я должен платить тощему Томми десятку в неделю, иначе у меня будут проблемы, например, я могу найти толченое стекло в курином корме или ананас в силосе.

— Ты платишь за то, чтобы вандалы не грабили посевы? — спрашивает рыцарь. — Не лучше ли найти негодяев и наказать их?

— Я знаю, кто разрушит ферму, если я не заплачу, — отвечаю я. — Тощий Томми.

— А, теперь, кажется, я понимаю твое положение. Ты крепостной, а этот Тощий Томас — твой повелитель.

Почему-то это замечание и то, как его произнес Паллагин, заставили меня почувствовать себя полным идиотом. И во мне оказалось достаточно выпивки, чтобы рассердиться.

— Я не раб, — кричу я. — На самом деле я долго ждал, чтобы свести счеты с этим Тощим Томми. Поэтому сегодня я не заплачу ему десять долларов и собираюсь сказать об этом ему в лицо.

Паллагин слушает меня очень внимательно, потому что, похоже, не разбирается в английском и грамматике, но он все понимает и улыбается.

— Слова истинного рыцаря, — говорит он. — Я буду сопровождать тебя в этой миссии, ибо в сердце своем я нахожу симпатию к твоей непоколебимой цели и ненависть к Тощему Томасу.

— Сиди, где сидишь, — быстро говорю я. — Я сам с этим разберусь. Потому что Тощий Томми не любит, когда посторонние заходят в его заведение днем без приглашения, а ты одет слишком громоздко и вызывающе. Так что оставайся здесь, — говорю я ему, — и пока выпей.

Я останавливаюсь, вылезаю из машины и быстро вхожу в таверну. Мое сердце бьется так же быстро, потому что того, что я собираюсь сделать, достаточно, чтобы заставить любое сердце биться быстрее, на случай, если Тощему Томми придет в голову остановить его. Что он иногда делает, когда раздражен, особенно из-за денег. Тем не менее я подхожу к бару и действительно вижу Тощего Томми, который протирает бокалы боксерскими перчатками. Только когда я смотрю снова, я понимаю, что это вовсе не боксерские перчатки, а просто тощие руки Томми.

Тощий Томми на самом деле не то чтобы тощий, но его так называют, потому что он весит около трехсот пятидесяти фунтов — без одежды, например, раз в месяц, когда принимает ванну.

— Так, а вот и ты! — говорит он повелительным голосом.

— Привет, Тощий Томми, — приветствую я его. — Как делишки?

— Я покажу тебе делишки, если ты сейчас же не выкашляешь десять баксов, — ворчит Тощий Томми. Все остальные были здесь два или три часа назад, и я жду, чтобы пойти в банк.

— Валяй, — говорю я ему. — Я бы не стал тебя останавливать.

Тощий Томми роняет стакан, который протирает, и наклоняется над стойкой.

— Гони деньги, — говорит он сквозь зубы — большие желтые зубы, сложенные в не очень приятную улыбку.

Я улыбаюсь ему в ответ, потому что он не видит, как у меня дрожат колени.

— У меня для тебя ничего нет, Томми. На самом деле, именно поэтому я здесь, чтобы сказать тебе, что с этого момента больше не нуждаюсь в защите.

— Ха! — кричит Тощий Томми, ударив по стойке и выпрыгивая из-за нее с огромной скоростью для человека его веса. — Бертрам! — зовет он. — Роско!

Бертрам и Роско — это два официанта Томми, но я знаю, что Томми зовет их не для того, чтобы обслужить меня. Они выбегают из задней комнаты, и я вижу, что у них уже есть опыт в таких делах, потому что Бертрам держит дубинку, а у Роско в руке маленький нож. Нож беспокоит меня больше всего, потому что я практически уверен, что Роско никогда не был примерным мальчиком.