Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

— И, победив меня в честном бою, ты получишь моего коня и оружие по обычаю рыцарского поединка. — Он качает головой, издавая звук, похожий на звук автомата. — Мерлин очень рассердится, когда узнает об этом.

— Мерлин?

— Мерлин, серый волшебник, который послал меня на поиски, — объясняет он. — Это он отправил меня вперед во времени, к поискам Каппадокийского табурета.

Не такой уж я и болван, как вы можете заметить по тому, как я просматриваю некоторые надписи на этих предметах, и когда что-то щелкает в моей голове, это означает, что я думаю, хоть и с трудом. Догадываюсь, что имею дело с наихудшим типом сумасбродства — с тем, что брыкается — но все же в его словах есть какой-то смысл. Я как-то видел на картине короля Артура и Мерлина, а также некоторых людей в доспехах, которые называются рыцарями, что означает, что они — люди короля Артура. Они околачиваются вокруг большого стола в каменном замке, всегда напрашиваются на неприятности и отправляются на задания — что означает заставить жуликов вернуть вещи, которые им не принадлежат, или отбивать дам у других рыцарей.

Но я думаю, что все это произошло, может быть, лет сто назад, или около того, в Европе, прежде чем они выбросили свои доспехи и переоделись в цветные рубашки, чтобы организовать платные теннисные турниры.

И эта фраза о том, что нужно отправиться вперед во времени, чтобы что-то найти, практически невозможна, если только вы не придерживаетесь теории Эйнштейна, чего я не делаю, предпочитая Джейн Фонду.

Тем не менее, все это прозвучало необычно, и я ответил:

— Ты хочешь сказать, что явился сюда со двора короля Артура и какой-то волшебник послал тебя, чтобы что-то найти?

— Истинно так, о волшебник. Мерлин посоветовал мне не верить, — печально говорит Паллагин, прожевывая свои же усы, только без масла. Он выглядит так, будто рекламирует мелодрамы.

— Я верю тебе, приятель, — говорю я, желая подбодрить его и наконец убраться отсюда.

— Тогда возьми мою лошадь и оружие — этого требует закон турнира, — настаивает он.

Я решил, что лучше выпить. Так я и делаю. Становится легче. Я выхожу и иду к лошади.

— Не знаю, что делать с этой четырехногой бочкой клея, — говорю я ему, — и с твоим маникюрным набором тоже. Но если это сделает тебя счастливым, я возьму их с собой.

Так что я беру клячу, обхожу грузовик сзади, спускаю рампу и завожу лошадь внутрь. Когда я возвращаюсь, сэр Паллагин укладывает на переднее сиденье свое железное облачение.

— Я положу это на дракона для тебя, — говорит он.

— Это не дракон, — объясняю я. — Это «Форд».

— Форд? Мерлин не говорил об этом существе.

Рыцарь забирается на сиденье вслед за своими столовыми приборами, боясь, что руль его укусит.

— Эй, ты куда?

— С тобой, о волшебник. Конь и оружие твои, но я должен следовать за ними, даже в плен. Таков закон.

— Твоя беда в том, что ты слишком чтишь законы. Послушай, я не люблю автостопщиков …

Потом я смотрю на часы и вижу, что уже почти десять, и вспоминаю, что в восемь встречаюсь с Тощим Томми. Так что я думаю, почему бы и нет? Я ненадолго подброшу этого парня по шоссе, высажу в тихом местечке, и забуду о нем. Может быть, мне удастся выяснить, не пропал ли кто-нибудь из Бейкреста, местного дурдома, и сдать его полиции. В любом случае, у меня назначена встреча, так что я завожу грузовик.

Этот Паллагин издает сквозь свои бакенбарды что-то вроде свиста, когда я опрокидываю фляжку, поэтому я говорю:

— В чем дело, приятель, хочешь пить?

— Нет, — выдыхает он. — Но мы взлетим!

— Только до пятидесяти, — говорю я ему. — Посмотри на спидометр.

— Пятидесяти чего? Спидометр?

Моя голова щелкает, как игровой автомат на церковном базаре. Этот великовозрастный ребенок не притворяется! Я бросаю еще один взгляд на его доспехи и вижу, что они прочные — не как маскарадные костюмы, а очень тяжелые, с узорами из золота и серебра. И он не знает, что такое машина или спидометр!

— Тебе надо выпить, — говорю я, принимая у него стакан и передавая бутылку.

— Это мед? — спрашивает он.

— Нет, скотч «Хэйг». Попробуй глоток.

Он наклоняет бутылку и делает потрясающий тройной глоток. Он рычит и краснеет еще больше, чем его усы.

— Я околдован! — кричит он. — Ты черный колдун!

— Остынь. Через минуту пройдет. Кроме того, я не волшебник. Я фермер-дальнобойщик, хочешь верь, хочешь нет. Я завязал с ракетками.

Через минуту он успокаивается и начинает задавать мне вопросы. Не успеваю я опомниться, как уже объясняю, кто я такой и что делаю, и после очередного глотка это уже не кажется мне таким уж странным.