Юрий Литвин - Stiffen corpses - Жизнь и работа коченеющих трупов [СИ]

— Сэмми! — проскандировали его друзья.

Чукки ушел на соло, и когда оно стихло и все утонуло в овации, из дирижабля вниз ударили перекрещенные разноцветные лучи.

Во время короткой паузы, прогрохотав по рельсам, на сцену выкатилась, наконец, эдсонова клетка, и ее хозяин исполнил привычное артистическое рыдание, широко подхваченное зрителями. По завершении он врубил свой ритм-пулемет и поливая его из чайника запел «Второй След Крови». Краух поддержал чудовищный ритм композиции из танка, Твин Ли выжал все что можно из своей двухгрифовой, Чукки поддержал очередной соло-импровизацией, а Хэнгмен запускал в небо мертвых голубей и скалился из-под маски.

Потом Джозеф, уже в костюме Джокера (и когда успел переодеться?) объявил «Унесенные ветром». Поднявшийся из мощных компрессоров WIND, срывал одежду, вздымал кучи мусора, какие-то ветки, тела легких животных и птиц, сквозь раздвинувшуюся крышу Дворца с Площади влетел и пронесся над головами достопочтимой публики Все Еще Живой Карлссон и вместе с ним пара внеплановых неизвестных бомжей, вместе с садовой скамейкой и приклеившейся к ней газетой с анонсом «WarInfront». А потом резко все стихло…

Оставшиеся в живых и неунесенные ветром зрители, едва сдерживая слезы радости, сплотившись из последних сил, подтягивали Джокеру, затянувшему «Китайский мандарин» под аккомпанемент рыдающего Эдсона в свете дрожащего пламени зажигалок и свечей. Хэнгмен прямо со сцены вел бойкую торговлю выжатыми лимонами по 8 долларов за штуку, пользуясь тем, что басовой партии в этой композиции не было.

И тут же фигурки задвигались, и из-за кулис поперла массовка. С одной стороны на сцену ринулись закованные в доспехи и закутанные в белые плащи крестоносцы, с другой жестокие самоквиты с укрытыми черными платками лицами, размахивающие своими кривыми саблями.

Джокер, уже взобравшийся на танк Крауха и возвысившийся над развернувшейся внизу схваткой, выжимал в микрофон из своей прокуренной глотки жуткие слова из «Быстрых мертвецов». Бой на сцене плавно перекочевал в зал, минуя полицейское оцепление. Даже Хэнгмен немного поучаствовал в схватке, хватив ненароком обухом гитары пару особенно рьяных поклонников, пытавшихся под шумок прорваться на сцену к их неописуемой радости.

Когда песня отгремела, и сцена как по команде очистилась, противоборствующие войска организованно отошли за кулисы. Чукки выразительно прокашлялся в микрофон, и сцена погрузилась во тьму. Следом за тьмой пришла и тишина, так как разошедшаяся не на шутку публика тоже понемногу прекратила боевые действия в ожидании новых впечатлений.

Наконец, темноту в очередной раз прорезал луч прожектора и выхватил ободранные стены, появившейся прямо на сцене пустой и заброшенной комнаты с тусклыми невнятными картинками, развешанными на них. Потом в комнату вошел украдкой Витал, впервые за все время концерта, наряженный в свой рабочий серый балахон, и повернувшись к залу попросил, чтобы его оставили наедине с картинами. Старые фанаты одобрительно загудели, они знали, что последует за этим. Новые недоуменно вертели головами.

Хэнгмен сверкнул глазами сквозь прорези маски, отвернулся, поудобнее перехватил правой рукою свою страшную гитару, а левою полез под одежду…

Даун и Ли по сложившейся традиции негромко похохатывали в темноте, а Витал принялся мастурбировать и играть на басу одновременно под нарастающие ритмичные аплодисменты.

Когда же экстаз достиг апогея, он крикнул:

— The end! — и тогда, утирающий выступившие от смеха слезы Чукки выдал на своей ГГД такое соло, которое не выдавал с 86-го года.

Старый одноглазый рокер отер пот со лба и со словами:

— Я ж говорил… — пихнул в бок своего молодого товарища. От толчка тот мешком свалился на землю, ибо давно уже лишился сознания, и стоял на ногах лищь благодаря тесноте.

А над концертной площадкой уже вовсю шумели винты вертолета. Оттуда прямо на комнату с картинами вывалился коренастый швед. Он сцепился с Хэнгменом в напряженной схватке, и они долго стояли и раскачивались из стороны в сторону. Зависший же вертолет был немедленно атакован стаей дрессированных Числомахов, а над площадью уже вовсю неслись звуки заводного рок-н-ролла про «Карлссона, который еще живет».

Но тому оставалось уже совсем немного, потому что по замыслу композиции, должен был победить Хэнгмен, что вскоре и произошло. Повергнув шведа на колени, Витал Блумен занес над ним свой топор и отделил от тела пластмассовую голову сурового викинга, потом вырвал из тела пропеллер и кровожадно поднял его над головой. Чукки прошипел ему: