Юрий Литвин - Stiffen corpses - Жизнь и работа коченеющих трупов [СИ]

Витал немедленно принялся стонать на разные голоса, а настонавшись сказал:

— Вы б лучше помогли… Чем издеваетесь… — Хэнгмен наш был к тому же еще и косноязычен.

Чукки обиделся сразу. Потому что ни разу в жизни никому не помог, в смерти помогал, а в жизни нет, такой вот прикол от Чукки Дауна. И ушел купаться к Выгребной Яме. Я тоже помогать Блумену особенно не стремился, и потому он обреченно потащил свою находку за танк и потом долго там над нею сопел.

Когда через некоторое время виселица приняла вертикальное положение, Хэнгмен влез на подозрительно потрескивающую перекладину и занялся разматыванием веревочной бухты. Дело это долгое, кропотливое, и мы отвлеклись. Примерно через полчаса со стороны виселицы донеслись истошные вопли и, повернувшись к источнику шума, мы снова могли созерцать нашего Хэнгмена. Он висел в петле, крепко схваченный за щиколотку распутанной веревкой, вниз головой и светил нам своими неестественно белыми обнажившимися ягодицами. Подобно древним шотландским воинам нижнего белья Блумен не носил. Из-под балахона опутавшего его умную голову до нас доносились придушенные возгласы:

— Снимите меня!

— Надо повторить эту шутку на вечернем концерте! — сказал Чукки и щелкнув пальцами вызвал Дистройера.

Тот быстренько свалил всю эту конструкцию и втоптал виселицу в камень Площади. Витала же отцепил выбравшийся из танка Краух, к нашему с Дистройером великому сожалению.

Оправив свой незамысловатый наряд и разыскав сандалии, наш неунывающий басист, тут же принялся канючить, мол, зачем ему испортили такую прекрасную забаву. Дистройер возмущенно защелкал пальцами и убежал. Мы отошли подальше, едва сдерживая смех, а Пробрюшливое Жорло поймало пробегавшую мимо крысу, обглодало ее и в утешение протянуло Хэнгмену недожеваный хвостик.

Витал подношение отверг и прошипел, что-то среднее между педагогом и велосипедистом. Кого он имел в виду, было не ясно. Видимо себя. Потом подобрал свой Топор и ушел, громко стуча им о булыжники.

И тут с неба на Город посыпались темные точки.

Пробрюшливое Жорло ахнуло:

— Лиловые десантники! Они всегда прыгают без парашюта!

— И не разбиваются? — подозрительно спросил заинтересовавшийся Хэнгмен.

— Хгуп… — усмехнулся Пожиратель Крыс, медленно пожевывая крысиный хвостик, — лиловые десантники сразу вступают в бой. У них даже норма есть упасть с высоты десять километров за определенное время на значок ГУП…гуп…гуп…

— А это еще что такое?

— Готов к Убийству Противника. О!

Мы прислушались, откуда-то издалека послышались звуки выстрелов.

— Опять началось, — сказала Сушеная Голова.

Я щелкнул ее по уху и сказал:

— Съезжу к ним, поговорю, в принципе мы сейчас союзники. По-крайней мере не враги. Хочу, чтоб они выделили Городу несколько патрулей против вампиров. Краух заводи машинку!

Пока я лез на броню, на Площадь въехал наш Первый грузовик с аппаратурой, и сразу же стало быстро темнеть. Из переулков медленно потекли Те, Кто Идет Вдаль. Стрельба на окраине стихла, видимо десантники закончили зачистку оставшихся велосипедистов. Хэнгмен, чтобы не участвовать в разгрузке, посвистывая, удалился в сторону Городского Сада. Понятно к кому. Ну, нравятся ему памятники! Горбуны, вздыхая и жалуясь на жизнь стали разбирать инструмент. Вечер вступал в свои права. Ненаступивший День так и не наступил.

… Нет, ну ведь интересно все-таки, как они это делают? Не подскажите? А зря… Я рассматривал Утренних Кувыркальцев, чудивших в своем неповторимом стиле над памятником Сатане и внутренне восхищался. Выразить восхищение вслух мне не позволял Статус.

Приятная истома разливалась по телу, так бывало всегда по утрам, когда отступало ночное трупное Окоченение. Теперь меня снова можно убить. И желающие в наличие имеются. Но это не повод, чтобы у Корпса, тем более у Корпса Со Звездочкой На Глазу испортилось настроение, наоборот, знаете ли, бодрит.

И я легонько подтолкнул под локоток Чукки и обменялся с ним взглядами. Даун как обычно стоял с ничего не выражающим лицом, но мне давно знавшему Чукки и так было все понятно. Кувыркальцы никого не могли оставить равнодушными, даже Корпсов. Но мы-то, конечно же, никогда в этом не признаемся. Статус. Апломб. Особая кинетика лицевых мускулов, в конце концов.

Или вот Пьедестал этот, громадная хреновина из Черного Базальта. Причем вблизи черный, как ночь, а отойдешь, светиться. Как его сюда заперли? Сидит Сам на шикарном троне, рога по десять тонн, корона, взгляд. Одним словом Сатана. Одно неясно, город в его честь назвали, или притащили после, когда Город был уже выстроен. Сколько же это лет прошло? Пропасть…А впрочем говорят, что раньше тут дьяволы как раз и жили, и это их верховный правитель изображен, может и так, а может быть и нет… Кажется Белый про это рассказывал, точно он же из местных.