Алеся Ранимая - Девочка Аля [publisher - SelfPub.ru]

– Что ты здесь делаешь? – зашипел на неё Славик и, если бы она не сидела в дальнем углу, между кроватью и окном, схватил бы её и вытащил из спальни силой.

– Тссс, – зашептала Лика и, оторвавшись от старика, вынырнула в реальный мир, – я дала ему виагру.

Она захихикала.

– Что?!

– Да ладно, шучу, – она показала синюю таблетку Славику. – Хочешь?

Она посмотрела на него, оценила его вид, полуобнажённый, он нависал над нею, кипя от злости.

– Думала подмешать в чай и посмотреть, что будет, – продолжила Лика. – Представляешь, я восседаю на нём голая, а вокруг меня эти! Тянутся, смотрят, страшно и так классно! Это сама любовь!

Чай. Славик посмотрел на прикроватную тумбу. Чашка с ромашковым настоем, которую он готовил старику каждый вечер и в которую машинально подмешивал снотворное, стояла не тронутая, а это значит, что старик спит не глубоко!

В ту же секунду он почувствовал холод прикосновения на собственном запястье. Погружённая во мрак спальня исчезла, утонули большие окна с видом на спокойное море, белые занавеси и пушистый ковер на полу – всё это покрылось телами, серыми, розовыми, чёрными, синими, с кровоподтёками и ранами. От неба и до края горизонта были только тела, под ногами стелился настил из обрывков, обрезков и ошмётков. И только старик и Лика оставались прежними.

Он держал их обеими руками крепко, намертво. Лика рвалась в одну сторону, Славик – в другую, они пытались разжать цепкие пальцы старика, но тщетно. В этом мире маленький старик был непобедим.

– Сколько времени это продолжается?

Лика запричитала, заплакала.

– Женщина? – старик повернул слепое лицо в сторону Лики и прислушался, подтянул её ближе к себе. – Женщина, сколько времени это длится?

Старик дёрнул руку.

– Или ты хочешь, чтобы я открыл глаза?

– Скоро год! – выкрикнула Лика. – Пустите меня, я хотела любить вас!

Старик брезгливо разжал пальцы, и Лика вывалилась из мира мёртвых тел и нагромождений, а старик повернулся к Славику, поднялся на кровати и с силой, которую от него было трудно ожидать, заставил того сесть рядом.

– Год?! Год ты водишь эту бабу? Отвечай?

Одной рукой он держал Славика, другой же снимал с лица маску, отклеивал пластыри с век.

– Отвечай мне сейчас же. Год? Только её?

– Нет. И других тоже, – выдохнул Славик.

Старик взвыл, как от боли.

– Мало кто знает, я осторожен, не давал номера телефона и адреса тоже, встречаюсь с людьми далеко отсюда, проверяю их.

– Дурак! Они всё равно узнают, найдут меня, и тогда…

– И что тогда? Ты всё равно что мёртвый! Разве это жизнь? Ни один врач, даже самый мерзкий из них, не согласился вырезать твои глаза! Говорил тебе – поехали за границу!

– Я не могу пересекать границу! – шипел Старик. – Они ждут, они придут и заберут меня, они только и ждут, чтобы я ошибся, чтобы попался такой вот, как ты, мелочный жалкий неудачник, падкий на деньги!

Славик дёрнулся в попытке освободиться, но не тут-то было. Старик ещё крепче сжал его руку.

– Сколько их было? Сколько ходоков? Много?

– Да, – выдохнул Славик, – много, уже около пятидесяти человек о тебе знают.

Старик содрогнулся, заплакал, притянул руки к лицу, упёрся в плечо Славика и затих. Славик воспользовался моментом и вновь попытался освободиться. Как вдруг все мертвецы вокруг него пришли в движение. Один осознанный общий порыв объединил их и повернул их головы в сторону старика.

Зашевелились, задвигались их рты, крики не были слышны в этом мире, лишь трение кожи, шуршание тел. Сверху, сбоку, со всех сторон лезли на них мёртвые люди. Голые, покалеченные или целые, молодые и старые, дети, женщины и мужчины.

Славик смотрел на это с ужасом, а эти тела – на широко раскрытые глаза Проводника.

Старику было страшно. Он уже, скорее, держался за Славика как за спасение, поддержку, единственное родное существо в этом мире кошмара.

– Смотри, не бойся, тебя они не тронут, но, когда всё закончится, ты знаешь, что делать, – старик посмотрел Славику в глаза, – заклеишь глаза пластырем, наденешь тёмные очки, возьмёшь все мои документы, снимешь все деньги и скроешься. Тебя будут подозревать в убийстве, в краже, в чем угодно. Тебя будет искать полиция, но это даже к лучшему. Поможет тебе не высовываться. Ты молод, мне это досталось лишь в старости, тебе же не повезло совсем, но ты сам виноват! Бойся только тех, кто знает о твоём проклятии, только их…

Рассказать больше старик не успел. Мёртвые тела настигли их, навалились на человека. Десятки рук потянулись к его груди, голове, лицу, впились и начали рвать. Славик стоял рядом и молча смотрел, как каждая пара рук пыталась раздвинуть кожу Проводника. Десятки голов, достигавших цели, старались просунуть свои морды в тело старика, как будто он был порталом, норой в мир живых, дверью, а кожа его служила завесой.