Роберт Маккаммон - Рассказы [компиляция]

Крышка была открыта, и Кэлвин подумал, что это странно — ведь он помнил (или так ему казалось), что вчера вечером закрыл коробку. Пыльный свет лизал серебряные скрюченные пальцы. «Так глупо облажаться! — подумал Кэлвин, и его захлестнула злость. — ГЛУПО, ГЛУПО, ГЛУПО!» Он двумя широкими шагами пересек комнату и занес коробку над головой, чтобы вдребезги разбить об пол. Вдруг что-то словно укусило его за палец, и, взвыв от боли, он уронил коробку обратно на стол; ящичек перевернулся, из него хлынули баночки и гримировальные карандаши.

На пальцах Кэлвина, там, где по ним ударила захлопнувшаяся, точно клешня омара, крышка, остался багровый рубец. «Она меня укусила!» — подумал он, пятясь прочь от предмета.

Серебряная рука поблескивала, согнув один палец, точно приглашала.

— Надо от тебя избавиться! — сказал Кэлвин, испуганно вздрогнув при звуке собственного голоса. — Если фараоны тебя найдут, я влип! — Он впихнул весь просыпавшийся грим обратно в футляр, закрыл крышку и прежде, чем взять коробку в руки, с минуту испытующе смотрел на нее. Потом он пронес ее по коридору к черной лестнице, спустился в тянувшийся за домом узкий проулок и там затолкал в недра помойного бака, под старую шляпу, несколько пустых бутылок из-под «Бунз Фарм» и коробку от пончиков. Потом вернулся к таксофону и, трепеща, набрал телефон квартиры Дийни; номер не отвечал, и Кэлвин позвонил в «Клуб Зум». Трубку поднял бармен Майк. «Как делишки, Кэл?» На заднем плане играл музыкальный автомат; «Иглз» пели о жизни на скоростной полосе. «Нет, Кэл. Дийни сегодня раньше шести не появится. Извини. Может, хочешь оставить записку?»

— Нет, — сказал Кэлвин. — Все равно спасибо. — Он повесил трубку и вернулся к себе, гадая, где черти носят Дийни. Кажется, ее никогда нельзя было застать на месте. Она никогда не звонила, никогда не давала знать, где находится. Разве не купил ей Кэлвин симпатичное позолоченное ожерелье с парой бриллиантиков, чтобы показать, что не злится за того старикана из Бель-Эйр, которого она динамила? Да, ожерелье стоило Кэлвину кучу денег; из-за него-то он и попал в нынешний финансовый переплет. Кэлвин стукнул кулаком по карточному столику и попытался разобраться, что к чему: надо было так или иначе раздобыть денег. Он мог бы заложить свой приемник и, может статься, стребовать с Корки Макклинтона давнишний бильярдный долг, но этого им с Дийни в Мексике вряд ли хватило бы надолго… Кровь из носу, нужно было получить свои три тысячи с мистера Марко! А как насчет Кроули? Этот профессиональный убийца сбреет Кэлвину брови из своего сорок пятого!

Что делать, что делать?

Перво-наперво, понял Кэлвин, пропустить глоток, чтобы успокоиться. Он открыл буфет, вынул бутылку джина и стакан. Пальцы тряслись так, что Кэлвин не мог налить, поэтому он оттолкнул стакан и сделал большой глоток прямо из горлышка. Джин адским пламенем опалил горло и пищевод, скатился вниз. «Черт побери эту коробку! — подумал Кэлвин и сделал еще один глоток. — Черт побери мистера Марко! — Еще глоток. — Черт побери Кроули. Черт побери Дийни. Черт побери идиота, который махнул местами эти вшивые коробки с гримом. Черт побери меня самого, что взялся за эту придурошную работу…»

Закончив проклинать своих троюродных и четвероюродных братьев, проживающих в Аризоне, Кэлвин вытянулся на диван-кровати и уснул.

Проснулся он с одной-единственной ужасающей мыслью: Легавые! Но он был в комнате один, никого больше, никаких легавых, все в полном ажуре. В голове гудело; свет за небольшими, затянутыми пленкой смога окошками тускнел — вечерело. «Что делать? — подумал Кэлвин. — Проспать весь день?» Он потянулся за бутылкой, стоявшей на карточном столике рядом с футляром с гримом, и увидел, что джина осталось примерно пол-глотка. Поднеся бутылку к губам, Кэлвин проглотил остатки, и в животе забурлило еще сильнее.

Когда его затуманенный взор остановился на коробке с гримом, он выронил бутылку на пол.

Крышка была откинута, серебряная рука собрала в горсти синие сумеречные тени.

— Что ты тут делаешь? — невнятно проговорил Кэлвин. — Я же избавился от тебя! Разве не так? — Он силился сообразить: кажется, он припоминал, что отнес эту штуковину в помойку, но, опять-таки, это могло ему присниться. — От тебя одни несчастья, вот что! — выкрикнул он. С трудом поднявшись на ноги, Кэлвин, покачиваясь, выбрался в коридор, добрался до таксофона и еще раз набрал номер антикварной лавки.