Ричард Лаймон - Рассказы. Часть 2

Пока Мэджед заходил в хижины, чтобы найти девушек, Уильям ждал его снаружи. Вскоре старания египтянина были вознаграждены. Две девушки за его спиной на самом деле были красивы, хотя им и было не больше 16-ти лет. На протяжении вечности Уильям взирал на них, освещенных лунным светом, объятый благоговейным страхом. Наконец он совладал с собой и поприветствовал их на арабском. Они развратно улыбнулись, но не сказали ни слова. Мэджед быстро проинформировал его, что они были глухонемыми. Поначалу Уильям был затруднён этим обнаружением. Тем не менее, он успокоил свою совесть, напомнив себе, что пять пиастров (что ровнялось примерно 25 центам), которые предполагалось заплатить девушкам, были справедливой платой для туземок. Например Феллахин, который работал на раскопках, зарабатывал только три пиастра за целый день тяжёлого труда.

Взяв одну из девушек за руку, Уильям последовал за Мэджедом в пустыню, находившуюся за пределами деревни. Там они расстелили одеяла на земле. Девушки сняли с себя одежду. Уильям был готов незамедлительно приступить к делу, но Мэджед сдержал его и указал, что пока ему лучше не вмешиваться.

Девушки отступили от молодых людей. Они налили себе на руки оливковое масло и начали натирать друг друга, пока их кожа не приобрела блестящего сияния при лунном свете. Затем они стали танцевать.

Никогда ранее Уильям не видел такого танца. Он наблюдал за течением их тел, двигающихся под призрачную, восхитительную мелодию, полную эротизма. Но, тем не менее, никакой музыки не было. Единственным звуком был отдалённый лай бродячих собак.

Он видел, как обнажённые девушки ласкали друг друга, руки тёрли острые груди, скользили по животу и бёдрам, гладили тёмные треугольники между ног, в то время как они извивались и крутились — создавалось ощущение, что они пытались увернуться от извергающихся гигантских фаллосов.

Он видел, как они ещё больше сблизились друг с другом. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, они соприкоснулись пальцами. Затем они прижались друг к другу, как любовники, надолго разлучённые; любовники, изголодавшиеся по прикосновениям друг друга, изголодавшиеся по вкусу друг друга.

Как долго они продолжали, Уильям не знал.

Он хотел, чтобы они продолжали вечно; но в тоже время он хотел, чтобы они остановились немедленно, так что он просто должен был удовлетворить желание, распиравшее всё его существо.

В конце концов, они выскользнули из объятий друг друга. Они шагнули в сторону Уильяма и Мэджеда, их груди тяжело вздымались, волосы были всклокочены. Несомненно, что они достаточно утомились во время их странного танца, но их полузакрытые глаза содержали обещание безграничных наслаждений.

Уильям стоял неподвижно, в то время одна из близняшек медленно снимала с него одежду. Она пахла песком, оливковым маслом и Женщиной. Лунный свет озарил капельку то ли пота, то ли масла, повисшую на кончике соска и блестевшую. Уильям жаждал слизнуть его, и сразу же сделал это, как только оказался без одежды.

Последующие за этим минуты были наполнены осознанием того, что вся его предыдущая жизнь была всего лишь пустой тратой времени. Но шорохи и стоны, пусть и очень тихие, медленно, но верно долетали до деревни — и они достигли ушей Кемвеса, отца девушек. До его прибытия, Уильям успел совокупиться с обеими сёстрами. Он держал близняшку вверх ногами в своих объятиях, его голова вжалась между её гладкими бёдра, его язык быстро нырял внутрь её горячей пещеры, его фаллос пульсировал внутри её крепко сжатого сосущего рта — и в это время его опрокинул резкий удар сзади по ноге.

Когда он катился по песку, он мельком увидел Мэджеда — он сумел отбиться и сейчас убегал. Но тут его пнули — нога была в сандале. У него перехватило дыхание. Он услышал звуки борьбы позади и ухитрился осмотреться. Обнажённые девушки повисли на отце, схватив его за руки и за ноги — они пытались защитить Уильяма.

Но они были не ровня разъярённому чудовищу. Он отшвырнул их в сторону и, взревев, кинулся к Уильяму.

Он с размаху ударил ногой, но Уильям ухитрился перехватить её обеими руками… Крутанув, юноша опрокинул Кемвеса на песок. В этот момент ему следовало бы обратиться в бегство, думая прежде всего о самосохранении. Однако это противоречило природе молодого человека.

Никогда не бегущий от драки, он атаковал рычащего дикаря. Он упал на мужчину, ударив кулаком в лицо. Он услышал удовлетворительный, смачный хруст, когда костяшки пальцев разбили луковицеобразный нос. Едва кровь хлынула из ноздрей, как уже рука Кемвеса качнулась и с огромной силой врезалась в юношу.