Майкл Смит - Ханна Грин и ее невыносимо обыденное существование [litres]

Дом выглядел как обычно. Наверное, так оно и было. Но сейчас она смотрела на дом со стороны.

– Передайте мужу привет.

– Что, простите?

– Мужу привет, – повторил водитель, который, к облегчению Кристен, молчал всю дорогу от Сан-Хосе. – Я в прошлом году отвозил его в аэропорт, когда у него была встреча в Лос-Анджелесе. Очень приятный человек.

– Да, – сказала Кристен, не зная, что еще добавить, и лишь потом сообразила, что уже несколько минут сидит и смотрит на дом, а водителю наверняка не терпится высадить пассажирку и принять новый заказ.

Она вышла из такси, подождала, пока машина не скроется за углом, и подошла к двери.

Нажала кнопку звонка.

Никто не ответил.

Она снова позвонила в дверь, постояла, но на улице было холодно. А у Кристен был ключ. Официально она еще не развелась. Здесь жила ее дочь. И если совсем уж начистоту, именно Кристен выплачивала бо́льшую часть ипотеки.

Она открыла дверь.

Внутри дом тоже не изменился. Только в нем стало больше порядка. Кристен знала за собой привычку разбрасывать по дому вещи. Впрочем, когда ее в этом упрекали, объясняла, что ей эти вещи часто нужны, их проще оставлять там, где лежат, чем убирать, куда положено, – и вообще, ей некогда, она занята, и не надо создавать проблему на пустом месте.

При виде чисто убранных гостиной и кухни Кристен неожиданно поняла, что стороннему наблюдателю может показаться, будто из жизни обитателей этого дома исчез беспорядок.

А беспорядком была она сама.

Она сняла пальто. Поставила на конфорку чайник. Нашла банку растворимого кофе – Стив отказывался приобретать дорогую кофеварку, мотивируя это тем, что, когда он занят добычей словесной руды, поход за кофе-латте или американо все-таки создает некое подобие «образа жизни» и позволяет ненадолго оторваться от письменного стола. Кофе был другой марки – почему? – но банка стояла там же, где и всегда. За годы совместной жизни Стив довел до автоматизма привычку ставить кофе в строго определенное место. И Кристен тоже. А еще она автоматически ожидала, что и привычные люди останутся на привычных местах. И по жизни шла тоже словно бы на автомате, и в темноте, и с закрытыми глазами. Однако же, когда замечаешь это за собой, невольно задаешься вопросом, хорош ли такой автоматизм.

За прошедшие недели Кристен так и не нашла ответа.

Она оперлась о кухонный шкафчик, дожидаясь, когда закипит вода в чайнике. В изнеможении опустила голову. Кристен очень устала.

Тем временем фургон свернул на Хай-стрит. Хай-стрит была не главной улицей, как подразумевало ее название, а просто вела от шоссе к вершине холма на западной окраине города, где стоял дом Ханны.

Нэш сидел за рулем. На переднем пассажирском сиденье Джесси держал в руках телефон, чтобы экран был видел Нэшу. Эдуардо и Чекс тоже не дремали. Все не спали уже давно – во всяком случае, с тех пор, как добрались в Калифорнию. Нэш долго ждал, когда же появится новое сообщение, и раздумывал, как он его узнает. Как только они пересекли границу штата, телефон Нэша запикал. Сигнал уведомлял не об эсэмэсках или мейлах от клиентов Нэша в Майами, которым не терпелось узнать, куда подевался их обычно надежный поставщик наркоты, а о том, что включилось навигационное приложение, само собой, потому что к телефону никто не прикасался.

В центре экрана возникла точка. Запульсировала. Потом превратилась не в крошечный синий флажок, а в прямоугольник, переливающийся темным золотом, будто ларец с сокровищами.

Очень желанный ларец. Его хотелось заполучить. Перепродать. Или просто хранить.

Они направились к нему.

Кристен сидела на кухне и пила кофе. Поражалась своей хрупкости. Треть ее души осталась в Лондоне. Треть вернулась в Санта-Круз. А еще одна треть пребывала неизвестно где. Кристен подумала, что ее, наверное, надо бы отыскать. Может быть, именно эта треть понимала, что происходит в жизни Кристен.

Диван в гостиной прямо-таки манил к себе. Зазывал. Кристен знала, что диван удобный. Очень удобный. На нем можно посидеть и подождать. Хорошо бы.

Только она сразу уснет. В этом Кристен не сомневалась. А ей очень не хотелось, чтобы ее обнаружили спящей, растянувшейся на диване, приоткрыв рот и похрапывая. Особенно если ее появления не ожидали. Будет очень некрасиво. Неприлично.

Она побрела в гостиную, сжимая в руке телефон и размышляя, что бы такого сказать. Ноги сами несли ее к дивану, как кот, настойчиво подталкивающий хозяина к пустой миске для еды.