Элвин Шварц - Страшные истории для рассказа в темноте [сборник litres]

– Ты, может, и не видел, а я видел. А я ничем не безумнее тебя.

Так продолжалось много лет. Затем однажды утром посреди зимы соседи заметили, что из трубы в доме Билли не поднимается дым. Они пошли проведать его, но Билли не было дома. Через день тело нашли лежащим в заснеженном поле позади его дома.

У Билли хватало врагов, так что сначала подумали, что его кто-то убил. Но на теле не было ран. Вокруг не было и следов, если не считать следов самого Билли.

Врач сказал, что Билли, вероятно, умер от старости. Но что-то было необычным в его смерти. Когда соседи нашли тело Билли, на его одежде была черная собачья шерсть. Шерсть оказалась даже на его лице. Отчетливо пахло собакой. Но никаких собак никто не видел.

Пожилая женщина заболела и умерла. Родственников или близких друзей у нее не было. Соседи наняли гробокопателя, чтобы тот вырыл ей могилу. Они же заказали для нее гроб и поставили его в ее гостиной. По традиции, они омыли тело, одели его в лучшие вещи и положили в гроб.

В момент смерти глаза ее были широко открыты, обозревая все вокруг и ничего не видя. В шкафу у старушки соседи нашли два старых серебряных доллара, которые и положили ей на веки, не давая глазам раскрыться.

Они зажгли в доме свечи и остались в комнате, чтобы мертвой не было одиноко в первую ночь. Следующим утром пришел священник и прочитал молитву. Затем все разошлись по домам.

Позже пришел гробокопатель, которому надлежало забрать тело на кладбище и похоронить. Посмотрев на серебряные монеты на глазах покойной, он взял их в руки. Они были такими гладкими, такими блестящими! Такими тяжелыми и плотными! «Они прекрасны, – подумал он про себя. – Просто прекрасны».

Он посмотрел на мертвую женщину. Ее глаза раскрылись, и ему казалось, будто она смотрит на него, на свои деньги в его руках. Ему стало не по себе. Он положил монеты обратно на ее глаза, чтобы те оставались закрытыми.

Но сам того не осознавая, он тут же протянул руку, схватил монеты и сунул их себе в карман. Затем он схватил молоток и быстро заколотил крышку гроба.

– Теперь тебе ничего не видно! – сказал он покойнице. После чего отвез гроб на кладбище и закопал как можно быстрее.

Вернувшись, гробокопатель положил серебряные доллары в жестяную коробку и потряс ее. Монеты весело зазвенели, но самому гробокопателю было совсем не весело. Он никак не мог забыть те смотревшие на него глаза.

Когда стемнело, началась гроза, поднялся ветер. Ветер завывал снаружи, проникал в трещины, в щели окон, в каминную трубу.

– О-О-О-О-О-О-О-О! – завывал ветер. – Шу-у-у, шу-у-у, О-О-О-О-О-О-О-О!

Пламя в очаге содрогнулось и замерцало.

Гробокопатель подбросил свежих дров, забрался в кровать и укрылся одеялом до самого носа. Ветер не утихал.

– О-О-О-О-О-О-О-О! – выл он. – Шу-у-у, шу-у-у, О-О-О-О-О-О-О-О!

Пламя затрепыхалось, отбрасывая на стены зловещие тени.

Гробокопатель лежал в постели, вспоминая взгляд мертвой женщины. Ветер взвыл сильнее и громче, пламя мерцало и искрилось, шипело и трещало, и ему становилось все страшнее и страшнее.

И вдруг он услышал другой звук. Дзынь-дзынь, дзынь-дзынь, – раздавалось рядом. Дзынь-дзынь, дзынь-дзынь. Это серебряные монеты звенели в коробке.

– Эй! – закричал гробокопатель. – Кто там трогает мои деньги?

Но в ответ он услышал лишь вой ветра.

– Шу-у-у, шу-у-у, О-О-О-О-О-О-О-О!

Огонь в очаге мерцал и искрился, шипел и трещал, и звенели монеты в коробке: дзынь-дзынь.

Выскочив из постели, гробокопатель закрыл дверь на цепочку и поспешил обратно. Но стоило его голове коснуться подушки, как он снова услышал: дзынь-дзынь, дзынь-дзынь.

Затем он услышал что-то вдалеке. Чей-то голос кричал:

– Где мои деньги? У кого мои деньги? У кого-о-о-о? У кого-о-о-о?

И ветер выл:

– Шу-у-у, шу-у-у, О-О-О-О-О-О-О-О!

И огонь в очаге мерцал и искрился, шипел и трещал, и звенели монеты в коробке: дзынь-дзынь.

Гробокопателю стало по-настоящему страшно. Он снова встал, загородил дверь мебелью, а жестяную коробку накрыл чугунной сковородой. Затем он забрался обратно в кровать и накрылся одеялом с головой.

Но деньги зазвенели еще громче, и где-то вдалеке голос кричал:

– Отдай мои деньги! У кого мои деньги? У кого-о-о-о? У кого-о-о-о?

И выл ветер, и огонь в очаге мерцал и искрился, шипел и трещал, и гробокопатель затрясся, задрожал, и запричитал: