Лорет Уайт - Колыбельная для моей девочки [litres]

Старуха кланяется и поспешно пятится из комнаты, прежде чем Ахмед успевает с ней заговорить.

– А ваша прелестная жена? – спрашивает Ахмед. – Ее сегодня нет?

– Ирина в нашем городском доме. Для нее жизнь в уединенном лодже хороша только на время – в городе ее заждались бутики, – смеется Оли.

Ахмед тоже смеется. Входят другие гости, улыбаясь и оживленно разговаривая о своем улове.

– Пожалуйте, пожалуйте, прошу вас… Проходите в гостиную, выпьем у камина!

Когда человек провожает гостей в соседнюю залу, в кармане коротко вибрирует телефон:

«Сообщение получено».

Понедельник, 8 января

Кьель Хольгерсен поскользнулся на покатом травянистом берегу озера Дак, из тинистых вод которого вчера утром извлекли миниатюрный синий «Ярис», зарегистрированный на русскую переводчицу. Водолазы много часов обследовали илистое дно в поисках тела, и Кьелю сообщили, что труп найден. Не желая падать на Джека-О, так и сидевшего в рюкзачке под курткой, Хольгерсен с размаху сел тощей задницей в густую черную грязь.

– Блин! – Он попытался подняться, но руки почти на фут ушли в топкую почву. Сверху лупил дождь, и над размокшей чавкающей грязью стоял звук шлепков. Проезжавшие машины обдавали работающих у озера экспертов душем мелких брызг. Кьель кое-как встал и, скользя, проделал остаток пути до мокрой осоки, где уже стояли Лео и коронер Чарли Альфонс.

Лео умудрился прибыть на место раньше Кьеля и теперь курил, стряхивая пепел на мокрую землю. Хольгерсен подавил раздражение, во-первых, ему тоже хотелось курить, а во-вторых, идиотское поведение на месте преступления. Может, тащить с собой собаку тоже не лучший вариант, но куда прикажете девать пса в таком цейтноте?

– Альфонс, – приветственно кивнул Кьель коронеру.

– Здравствуйте, детектив. Как вам погода? – Альфонс поглядел в дождливое небо. – Я позвонил О’Хейган, она уже едет.

– Признаки преднамеренного убийства? – спросил Кьель, стараясь вытереть вымазанные грязью руки о промокшие джинсы и всматриваясь в коричневую, рябую от дождевых капель поверхность озера Дак.

– Начальник бригады водолазов позвонил в убойный, – отозвался Лео. – Почему, пока не ясно. Переводчицу нашли вон там, – он указал сигаретой, быстро размокавшей под дождем, – где из озера вытекает ручей. Там все заросло тростником и камышом, на дне на метр ила и всякого дерьма. Ее занесло илом, поэтому долго не могли найти. Должно быть, тело выплыло из разбитого окна «Яриса», и придонным течением его отнесло…

– А вот и О’Хейган, – перебил Альфонс, кивнув на шоссе.

Кьель обернулся и успел увидеть, как толстая патологоанатомша съезжает с крутого берега на заду, держа свою сумку на весу.

– Здрасте, док, красиво вошли! Рад видеть, что не только я предпочитаю такой стиль! – засмеялся он.

О’Хейган чертыхнулась себе под нос, когда Кьель протянул ей испачканную руку, чтобы помочь подняться. Кое-как встав, она поправила козырек кепки с надписью «Коронер».

– Где она?

– Как раз поднимают на берег, – отозвался Альфонс.

Стоя под проливным дождем, они молча смотрели, как трое водолазов появились из воды, разбив рябую поверхность, и поплыли к берегу с телом переводчицы. Желтая полицейская лента трепетала на ветру у дороги, где ограждение было повреждено и по вырванной с корнем траве тянулся жирный грязный след от шин.

– Что это? – спросила О’Хейган.

– Где? – переспросил Кьель.

– У тебя под курткой.

– Мастер Джек-О, – широко улыбнулся Хольгерсен.

– Мэддокса-то?

– Ага.

– А сам Мэддокс где?

– Попал в большое расследование в большом городе.

– В Ванкувере?

– Ага. В Сюррее, в своих, можно сказать, родных пенатах.

Патологоанатом пристально смотрела на него:

– Штрихкоды?

Кьель кивнул и вновь переключился на утопленницу:

– Вон ее вытаскивают.

Водолазы подвели тело утопленницы к берегу лицом вниз. На переводчице был бежевый свитер, твидовая юбка и чулки, но ни пальто, ни обуви. Пряди длинных волос змеились вокруг головы, коричневые, как вода озера. Альфонс повернулся и показал санитарам спускаться к воде с металлической каталкой и мешком для трупов. Начались вспышки – полицейский фотограф делал снимки покойной.

Водолазы оскальзывались и оступались, поднимая фонтаны грязных брызг, пока пробивались с телом через густой ил и тростник у берега. Закрякала всполошенная утка и кинулась на середину озера, бешено хлопая маленькими крыльями в попытке оторвать толстую тушку от воды. По шоссе с шипеньем проносились машины. Жизнь шла своим чередом – люди спешили в офисы и везли детей в школы.