Борис Конофальский - Инквизитор. Вассал и господин [СИ]

– Что ж, это мудро. Езжайте сейчас, – епископ взял его за щёки наклонил к себе и поцеловал в лоб. – Спешите, сын мой. А как доедите, как в канцелярии будете, так скажите слово «статим» и скажите, что от меня. Запомните слово?

Волков прекрасно знал, что значит это слово. «Немедленно».

Да, значит, в письме было и впрямь что-то важное.

– Собирайся, – сказал он Брунхильде.

– Куда? – Сразу огорчилась девушка.

Он пошёл по дому в свои покои, а она, подбирая юбки, устремилась за ним, готовая спорить.

– Ты едешь домой.

– А вы?

Губки поджала, глаза злые, брови хмурит. Давно он её такой не видел, эта была та, прежняя Брунхильда, капризная и своенравная, та, о которой он стал уже забывать.

– Я тоже уезжаю. Но не в Эшбахт, а по делам.

– Не могу я, – вдруг твёрдо заявила девица.

– Что? – Он даже остановился от дерзости такой. – Что это значит?

– Граф просит нас остаться погостить на недельку. – Говорит Брунхильда.

– Думать не смей. – Обрезал разговор кавалер.

Он снова пошёл к себе в покои, а она снова пошла за ним, шаг в шаг шла, готова была спорить дальше.

– Отчего же вы уезжать надумали?

– Дела. – Он не собирался ей всё объяснять, то не бабье дело.

– А вы знаете, что мы приглашены к графу в гости через две недели.

У него в поместье будет турнир.

– Нет, не знаю.

– Так знайте. На три дня. Будет турнир днём, а вечером балы.

Они дошли до его покоев, зашли внутрь, он стал осматриваться, собирать вещи.

– И что? Мы поедем? – Не отставала от него девушка.

– Посмотрим. Ступай, лучше Максимилиана найди, скажи, что бы коней седлал да телегу тебе собирал, и вещи пусть монах с Сычём носят.

Она пошла было к двери, да не ушла, а заперла её на засов. Волков остановился, глядел на неё и ждал, что будет дальше. А девушка пошла, на ходу снимая шаль с головы, кинула её на комод, распустила волосы. Затем прошла к кровати, села на неё задрала юбки и стала разуваться, выставляя ему на обозрение ноги выше колен. И говоря при этом.

– Граф говорит, после турниров будут обеды, а после и балы. Все знатные люди со всего графства будут и другие приедут. Много известных рыцарей со всех земель соседних приедет.

Ни рыцари с соседних земель, ни обеды, ни балы, кавалера не интересовали. Уж балы-то точно не интересовали, он ещё тот был танцор со своей ногой. Но вот от того, как Брунхильда легла на кровать, так что видно все ноги, не прикрытые юбками, он взгляда оторвать не мог.

– Хотел просить вас, чтобы взяли меня на турнир, – говорила девушка. – Может, один только раз мне удастся на балу побывать.

– А чего это ты заголилась? – Спросил он, подходя к кровати. – Вчера так шипела на меня как змея, братцем называла, а тут вон, всю красоту на свет выложила? Уже не стесняешься перед братцем?

– Так поедем мы к графу на турнир? – Словно и не слышала она его вопроса.

– Ладно, поедем, – говорит он, влезая к ней на кровать. – Снимай платье.

– Подождите, – вдруг говорит Брунхильда, да ещё и юбки одёргивая, пряча ноги. – Подождите. Ежели мы на бал едем, то мне два плыться нужно с собой. И платья хорошие.

– Два платья? – Волков поморщился.

– Балы будут два дня. – Объясняет девица.

– А если балы три дня будут, так тебе три платья понадобятся?

– А как же, но граф сказал, что два балы будут идти. Мне на платья четыре талера надобно, а ещё на шарфы и туфли четыре, на перчатки талер.

– На перчатки талер?

– Они шёлковые!

– Ладно, дам, – сказал Волков и попытался задрать ей юбки.

Чёрт с ними с этими талерами, лишь бы она… Лишь бы обняла его крепко. И ногами своими крепкими и длинными обхватила.

– Стойте, стойте, – не дала она задрать себе юбку. – Подождите.

– Ну! – Он уже начинал злиться.

– Танцев я не знаю, но в городе тут учитель есть, я уже узнала. За неделю выучусь у него.

– Одну тебя тут не оставлю. – Обрезал Волков. – То не прилично, не должна девица из хорошей семьи одна жить. А ты вроде теперь из моей фамилии.

– Ну, монаха со мной оставьте, мне нужно, господин мой, – она стала гладить его по щеке и целовать в губы, едва-едва касаясь их. – Господин мой, как же мне на бал идти, если я танцев не знаю.

Нет, нужно было её в Эшбахт отправить. И трат бы не было ему, и волнений. Но как? Как отказать ей? То невозможно было. Кто бы смог отказать такой женщине, из которой юность, любовь и нега фонтанами бьёт, заливая всё вокруг сладостью жизни? От запаха которой, если рядом сидит, голова кружиться.