Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

Он пожал плечами:

– Не понимаю.

– Вам часто снятся сны, будто вы лежите на дне реки? Кругом ил, грязь, водоросли. И шевелится только ваша борода и, может быть, ключ? – Катя выразительно щелкнула пальцами. – Вся эта толща воды давит на вас, не дает встать. Вы сопротивляетесь, напрягаетесь, кричите, царапаете ногтями ладони, кусаете до крови губы, но встать все равно не можете. Знакомо?

Конечно, были такие сны. Часто, перед приступами тоски. Особенно осенью. Он коротко кивнул:

– И что же это?

– Ваше состояние, когда росла новая душа. Вы съели чужую, а потом дождались, пока она прорастет внутри – вот здесь, под ребрами. Как-то так. Видите, стали своим. Даже Общага приняла вас.

– Вы о ней знаете?

– Я знаю все, но ненадолго. Пока не легализуюсь.

– Тогда, может быть, пойдем в Общагу? Там хорошие люди, я знаю. Они помогли мне как-то. Помогут и тебе.

Катя неопределенно пожала плечами, и Ярик понял – она боится Общаги. Боится ее обитателей, коменданта, вахтерши, варана, который живет в холле, а главное – боится самого здания. Что оно делает с теми, у кого нет души?

– Старая общага, – произнесла Катя спустя некоторое время. – Приют и защита для тех, кому не место в этом мире. Понятное дело, что она могла появиться только в городе униженных и оскорбленных. Сюда стекаются со всего света те, кто ищет покоя. Наверное, мне пока рано успокаиваться – я только глотнула свежего морозного воздуха, мне хочется жить.

– Я слышал там, у Эльдара, – сказал Ярик. – Слышал ваши желания.

Катя не ответила.

Они вывернули к Фонтанке и зашагали вдоль реки со стороны домов. Какое-то время шли молча. Ярик думал о Старой Общаге.

Он не помнил точно, как нашел ее. Однако в памяти сохранился летний день, когда Ярик наткнулся на здание, стоящее на пустыре.

Пустырь – условно. Это, скорее, один из тех кусков земли в центре, на месте которого когда-то высился желтый доходный дом. Сам дом выкупили, снесли, участок огородили синим забором, мусор вывезли, а к постройке чего-то нового так и не приступили. Бывает. Потом потихоньку разобрали забор, часть стройплощадки заросла травой, люди протоптали в траве тропинки, срезая путь, и вот уже появился пустырь, где в кустах легко можно найти пьяного или наркомана, а жарким летом на его куцых холмиках собираются любители жарить шашлыки.

В тот день было ужасно жарко. Духота сводила с ума. Одежда Ярика нагрелась и будто превратилась в духовку, которая медленно прожаривала тело. У левого ботинка куском оторвалась подошва, и внутрь то и дело залетали мелкие камешки и песок. За плечами болтался чехол с картинами. Веревка с ключом натерла шею. Больше ничего. Ах, да. Еще очень сильно хотелось пить.

Жара в Питере – это удушливое состояние, влажное, мокрое, вязкое. А еще – обманчивое. Побывав летом на юге, где-нибудь на Черном море или в горах, в Питере сразу расслабляешься. Ну, потому что нельзя здесь получить солнечный удар так же, как под Анапой. Нельзя сгореть. Невозможно под этим северным солнцем, похожим на крохотное яблоко, даже прогреться как следует – все время кажется, что озяб, на подсознательном уровне. Но на самом деле вовсе нет. Город обманывает. Тепловой удар – запросто. Сгореть можно за час прогулки на велосипеде, особенно у залива. А на пляже лучше не засыпать лицом к солнцу.

Ярик, наверное, как раз и заснул. Потому что летняя жара города обрушилась на него со всей силы. Теперь уже и не вспомнить подробностей. Он съел душу, которую протянул Эльдар. Заглотил влажные куски, почувствовал жжение в груди, в животе, а потом – под кожей.

Вышел из Апрашки, мечтая найти воды – побольше, окунуться в нее и пить, пока не лопнет желудок. Но не было денег, не было воспоминаний о прошлом, он не знал, куда идет и куда вообще должен идти.

Когда шагать стало невмоготу, Ярик увидел пустырь, куски старого синего забора, пыльные тропинки, кляксы от костров и мусор, а потом – Старую Общагу. Несмотря на то что ее там не должно было быть, Общага смотрелась уместно. Во всяком случае, у Ярика не было никаких сомнений в том, что она построена именно там, где нужно.

Он постучался в дверь, вежливо, хотя непонятно для чего. Дверь приоткрылась, изнутри дыхнуло спасительной прохладой. Ярик перешагнул через порог и увидел вахтершу.

– Кира, – представилась она, протягивая Ярику крохотный ключ с брелоком: – Девятый этаж, семьдесят седьмой номер. Располагайтесь.

– Но я… – Ярик увидел аквариум, в котором на камешках спал большущий варан. Яркий луч света размазался по его животу. Потом увидел холл, две лестницы, коридор. Две пустые рамы для картин за стойкой регистрации.