Елена Арсеньева - Темное пламя любви [litres]

Ольга сунула руку в карман юбки. Огарочек на месте! Вот и пригодился!

Вытащила его, подала Гантимуру:

– Держи. Вот тебе воск от церковной свечи!

Тот недоверчиво повел бровями, но спорить все же не стал: разломил свечечку сильными пальцами, один кусочек сунул в карман, другой размял как следует, налепил воск на конец стрелы, вновь натянул тетиву лука.

Повел оружием вокруг:

– Ну? Где теперь волк? Ты его видишь?

Ольга вгляделась в заросли и с облегчением воскликнула:

– Он исчез! Он испугался стрелы, воском обмазанной!

– Серьезно? – хмыкнул Гантимур. – Любой зверь испугается, когда увидит направленную в него стрелу, даже не обмазанную воском! Для этого необязательно быть оборотнем. Так что успокойся. Это был самый обычный волк! Теперь он затаил на меня обиду за то, что я целился в него, в своего брата!

Ольга едва слышала его слова. Запах падали становился все сильнее, сердце заходилось от страха, дыхание перехватывало.

– Посмотри на траву! – вскрикнула она. – Видишь? Видишь? Видишь, она выдрана?

Гантимур неохотно наклонился, всмотрелся, пожал плечами:

– Ну да, наверное, какая-то птица с большими когтями оказалась здесь и выдрала клочья травы.

– Ты что, ополоумел?! – взвизгнула Ольга. – Если у птицы такие когтищи, у нее и крылья должны быть двухметровые, никак не меньше! Как может такая птица залететь в середину тайги, не переломав ни веточки на деревьях? Посмотри вокруг! Ты только посмотри! Как это возможно?!

Ольга не без злорадства увидела несказанное изумление на лице Гантимура.

– Правда, – промямлил он, озираясь и явно не веря своим глазам. – Что же это такое? Ты раньше видела такие следы?

Видела ли она?..

Их Ольгушка видела, когда однажды вышла чуть свет скотину покормить и, возвращаясь, заметила под окошками какие-то странные следы на земле. Напоминали они куриные, но кур на ночь всегда запирали, к тому же были эти следы гораздо больше куриных. Смотрела на них Ольгушка, смотрела, гадала, какая же огромная птица могла их оставить, не порушив своими крыльями все вокруг, как вдруг вспомнила, что говорят люди о следах, которые появляются в Великий четверг на Страстной неделе перед Пасхой. В этот день с утра православные жгут солому и окликают при этом по именам своих родных покойников, поминают их едой и питьем, топят баню, сыплют золу на пол и призывают: «Мойтесь!» А наутро можно увидеть на золе следы, похожие на птичьи: следы навий. Навьи – это духи мертвых: они обитают в мире своем недвижимыми, но откликаются на мысли о них, а поминки – это ведь воспоминание о мертвых, поэтому неудивительно, что следы навий возникают именно после поминок…

А потом, когда Демон явился к своей несчастной матери, Ольгушка от страха перед ним перекрестилась, и его словно какой-то неведомой силой отбросило к стене! Он не удержался на ногах, упал… ноги его мелькнули в воздухе, и Ольгушка глазам не поверила, увидев, что вместо ног у него птичьи лапы троепалые размером в человечью стопу. Птичьими лапами ноги его заканчивались!

Так вот кто оставил следы под окном, догадалась тогда Ольгушка…

Задыхаясь от волнения, испуганно поглядывая по сторонам, Ольга пересказала эти старые воспоминания Гантимуру, и из его глаз исчезло наконец выражение недоверия, он встревожился всерьез.

Всмотрелся в ствол лиственницы, на который был нанесен неуклюжий рисунок, – и покачал головой:

– Я по-прежнему не вижу того, что видишь ты, но меня настораживает, что рисунок сделан именно на коре лиственницы. Она твердая, ее трудно взять ножом. Рядом осина стоит, на которой что угодно начертить куда легче…

Ольга ничего не могла сказать – с трудом сдерживала рвотные спазмы, потому что зловоние становилось все сильнее, все нестерпимее. Но Гантимур на это не реагирует. Неужели он не чувствует ничего?! А ведь со стороны лиственницы так и разит! Она с отвращением покосилась туда – и обмерла.

С древесного ствола на нее снова смотрели зеленые глаза Демона, но теперь они были лишены век, а лицо казалось обугленным. Нет, оно было не обугленным, а сгнившим! Черная кожа отслаивалась от мяса, висела клочьями. Вдруг шевельнулся провалившийся рот, обнажив кривые звериные клыки, распялился в ухмылке…

– Стреляй! – крикнула Ольга, ткнув в сторону лиственницы, и в то же мгновение из ствола выступил череп – желто-зеленый, с клочьями черных волос. Потом показалась шея, плечо, начала высовываться рука, потянулась к Ольге…