Рэт Уайт - 400 дней угнетения

Я открыла внешний кран, протянула шланг к сараю и разделась. Рубашка прилипла к моей спине, и, стянув ее, я разорвал несколько струпьев, открывая раны. Кровь стекала по моей спине, и я боялась ощущения воды на кровоточащих ранах так же, как приветствовала идею стать снова чистой. Я держала шланг над головой и позволила воде стекать по моему обнаженному телу. Я закрыла глаза и забыла обо всем, кроме холодной воды. Даже боль от моих ран и порезов не беспокоила меня. Когда я открыла глаза, Кеньятта стоял там, безупречно одетый, как всегда, в темном костюме и черной водолазке. Это был костюм, отличающийся от того, который он надевал на аукцион рабов, но внешний вид и эффект были такими же. Я не могла не думать, что выбор был осознанным.

- Ты опоздала. Завтрак должен был быть на столе час назад. Твоя Xозяйка расстроена из-за тебя, и я тоже. Она думает, что ты должна быть наказана. Как думаешь?

Я бросила шланг в траву и стояла там, голая и дрожащая, не зная, что сказать. Глаза Кеньятты бродили по моей обнаженной плоти, и я уставилась на его промежность, чтобы посмотреть, понравилось ли ему то, что он увидел. Видимо, ему понравилось. В его штанах была заметная выпуклость. Я подошла к нему и взяла его твердую плоть в руки, поглаживая еe сквозь штаны.

- Я прошу прощения. Позвольте мне загладить свою вину.

Я провела его в сарай, надеясь, что эта сука наблюдает. Пусть она сама себе готовит ебаный завтрак. Дверь сарая захлопнулась за нами, и руки Кеньятты обвились вокруг меня, сжимая мои груди, перекатывая мои набухшие соски между пальцами. Он поцеловал мою шею, между лопаток, в поясницу. Я почувствовала его горячее дыхание на расщелине моих ягодиц, а затем его губы, нежно целующие каждую ягодицу, его язык прошелся по трещине моей задницы и скользнул глубоко внутрь меня. Его рука потянулась между моих ног, а пальцы нашли мой клитор, потирая его, пока он трахал мой анус своим языком. Я кончила так быстро, так внезапно, что едва успела насладиться этим. Мои ноги ослабли, и я чуть не рухнула. Затем Кеньятта встал позади меня, расстегнул ремень и расстегнул молнию на штанах. Я ощутила это первое страстное вторжение. Мой красивый любовник, мой Господин, воткнул в меня свою распухшую плоть. Я закричала, когда его длина наполнила меня, тяжело пульсируя. Его тяжелое дыхание обжигало затылок.

- Кончи в меня. Я хочу, чтобы у меня были твои дети. Я хочу быть твоей навсегда.

- Да! - ответил он, ускоряя свой ритм, толкая сильнее, глубже, быстрее.

Его пальцы впились в плоть моих бедер, заставляя меня снова прижаться к нему.

- Кончи в меня! Я хочу, чтобы твое семя было во мне, Господин! Я хочу родить твоих детей!

Я не знала, разозлила ли я его, но я говорила правду. Я хотела, вынашивать его детей. Я хотела быть матерью его наследников. Его движения стали более быстрыми, более агрессивными, и было трудно определить, была его возросшая страсть гневом или восторгом. Он перевернул меня, положил на спину и снова погрузился в меня. Теперь лицом к лицу я повторила свое заявление.

- Я люблю тебя, Кеньятта. Я хочу быть матерью твоих детей. Ты любишь меня?

Он толкнул сильнее, вдавливая меня в землю.

- Ты любишь меня? Хочешь кончить в меня, Господин? Хочешь, чтобы я родила тебе детей?

- Да!

Я не зналa, на какой из них он отвечает. Я знала, что он любит меня, но хотел ли он, чтобы я воспитывала его детей? Я слышала, как он однажды сказал, что всякий раз, когда он слишком сильно влюблялся в женщину, он представлял, как она воспитывает его детей, и это обычно отрезвляло его.

- С женщиной может быть весело развлекаться, устраивать вечеринки, заниматься сексом, но это не значит, что ты хочешь, чтобы она воспитывала твоих детей. То, что она хорошо трахается, не означает, что она будет хорошей мамой, - сказал он однажды.

Мне было интересно, думает ли он обо мне так же, но если спросить его сейчас - это убьет настроение, a я хотела почувствовать, как он кончает в меня. Мне было нужно это. Это было смешно, но я чувствовала, что это как-то подтвердит его любовь ко мне. Это отнимет его у злой суки, которая сейчас спит в моей постели.

Глаза Кеньятты впились в мои. Выражение его лица было напряженным, сосредоточенным. Я поцеловала его, и он крепко прижался своими губами к моим, оставляя на них синяки от своей страсти. Его язык метнулся в мой рот, и я пососала его так же, как часто сосала его член. Когда он оторвался от меня, я прошептала:

- Я люблю тебя.

И я увидела, как его глаза смягчаются. Затем его голова откинулась назад, его тело напряглось, и он испустил рев. Я схватила его твердые ягодицы и потянул его глубже, удерживая его там, пока он испытывал оргазм. Воображение, что его семя разливается во мне, вызвало мой собственный кульминационный момент, и вскоре мои крики экстаза присоединились к его гортанным стонам. Он упал на меня сверху, и я держала его там, удерживая его внутри себя, не желая, чтобы он уходил. Я хотела умереть там с ним наверху, внутри меня. Я была бы полностью удовлетворена и довольна, чтобы умереть в руках человека, которого я любила. Это означало бы конец моих испытаний. Но этому не суждено было случиться.