Ричард Чизмар - Гвенди и ее волшебное перышко [litres]

Гвенди отвечает не сразу. Она тщательно подбирает слова, стараясь держаться как можно ближе к истине.

– У меня было… предчувствие. От него исходила какая-то жуткая, темная энергетика. Голод.

– То есть это была интуиция? Шестое чувство?

Она прямо видит, как он закатывает глаза.

– Что-то вроде того.

– Ну, как бы там ни было, я очень тебе благодарен. Ты спасла девочке жизнь.

– Мы спасли, Норрис.

– Ты сейчас дома? Я составил отчет и хочу, чтобы ты на него взглянула. Чтобы наши версии не расходились.

– Я у родителей. Могу заехать к тебе в управление после ужина.

– После ужина будет поздно. Ничего, если я сам заскочу к тебе прямо сейчас?

– Да, конечно. Я тут.

Она думает: Если он попытается пожать мне руку, я скажу, что, кажется, заболеваю и ко мне лучше не прикасаться, а то вдруг это вирус. Как сказала родителям.

– Хорошо. Буду через пятнадцать минут.

Но звонок в дверь раздается уже через десять минут.

– Это Норрис, – говорит Гвенди и поднимается из-за стола, где сидела с родителями и высматривала уголок нового пазла с ночным Нью-Йорком.

– Обязательно пригласи его в дом, – говорит миссис Питерсон.

Гвенди выходит в прихожую.

– Ты, наверное, гнал, как… – Она открывает дверь и умолкает на полуслове. – Райан?

Ее муж стоит на крыльце, в одной руке – букет цветов, в другой – кофр с фотокамерой. Он загорел, его лицо чисто выбрито, глаза блестят радостным предвкушением. Он переминается с ноги на ногу, ухмыляется и похож на взволнованного мальчугана.

– Я знаю, ты любишь сюрпризы, – говорит он.

Радостно взвизгнув, Гвенди бросается ему на шею. Он роняет кофр с камерой, прижимает ее к себе свободной рукой и кружит на месте. И в этом кружении, здесь, на крыльце дома, где выросла Гвенди, она приникает губами к его губам и думает: В этом человеке нет зла, в нем все родное.

Впервые в жизни Гвенди хочется рассказать о пульте управления кому-то еще.

Она смотрит на Райана, сидящего за рулем. Ей очень не нравится скрывать от мужа столь важный секрет – любой секрет, уж если на то пошло, – но это опасное знание, и взваливать на любимого человека такой тяжкий груз будет неправильно. Тем более не оставляя ему никакого выбора. Если она решится ему рассказать, Райану придется жить с этим знанием – и сопутствующей ответственностью – независимо от того, хочет он этого или нет. Тем самым она уподобится Ричарду Фаррису, который именно так поступил с ней самой. Причем уже дважды!

– О чем задумалась? – спрашивает Райан, взглянув в зеркало заднего вида и перестроившись в соседний ряд. – Ты какая-то тихая. Переживаешь из-за вашего чрезвычайного заседания?

Она кивает:

– Ага. – И это чистая правда.

– Ты все сделаешь правильно, милая.

– Если честно, я даже не знаю, что должна делать. И что вообще можно сделать.

– Ты будешь слушать и учиться, а потом возьмешь слово, и тогда будут слушать уже тебя. Как всегда.

Она вздыхает и смотрит в окно. На заснеженные поля, и замерзшие пруды, и фермерские постройки, которые кажутся размытыми серыми пятнами в белом вихре кружащихся снежинок.

– Надеюсь, мы все же сумеем его вразумить. Но я не особенно в это верю.

– Насколько я тебя знаю, ты не успокоишься, пока не добьешься своего.

Ей позвонили вчера вечером. Не кто-нибудь, а сам спикер палаты представителей, Дэннис Хастерт. Он говорил коротко и по существу: все сенаторы и конгрессмены собираются на заседание в понедельник, третьего января, в девять утра. На пять дней раньше назначенного срока. Гвенди поблагодарила его за звонок и сообщила новость Райану. Они только-только вернулись домой от родителей Гвенди, и Райан еще даже не успел разобрать свои сумки.

Гвенди боялась оставлять пульт управления в сейфе в квартире – вдруг Райан вернется в Касл-Рок без нее, вдруг он зачем-то откроет сейф? – а в воскресенье банк не работал, так что выбора не было. Пришлось взять пульт с собой.

Как только эта проблема решилась, сразу возникла другая: времени было мало, и Гвенди не успевала арендовать частный самолет с вылетом из окружного аэропорта Касла. Пришлось назначать вылет с крупного частного аэродрома под Портлендом. Да, поездка до аэродрома заняла больше времени, и у Райана неизбежно возникли вопросы («С каких это пор мы летаем частными самолетами?»), но игра стоила свеч. Пусть даже ради того, чтобы избежать просвечивания багажа на рентгеновских аппаратах в аэропорту.