Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

«Из заявления уборщицы Смурновой В.Л.: После того, как эпидемстанция всё сделала, тараканы полностью исчезли. И не только эти /гиганты – В.К,/, но и вообще какие-либо… »

«Из заявления старшего санитара Гарличика З.В.: Удивляет полное отсутствие тараканов. И это хорошо. Но странно, что кроме , если можно так выразиться, возмутителей спокойствия, мелких нет ни одного. Как будто тараканы прекратили размножаться… »

«Из дневника наблюдений кандидата наук Шумовой Е.Н.: … после неудачи с третьей крысой академик всё же решился увеличить ртутность. Но, на мой взгляд – это просто сократит жизнь очередной подопытной раза в 4… Крыса выжила! Потрясающе! Ещё час назад приборы констатировали остановку сердца, а сейчас она бегает, как ни в чём не бывало. Жаль, что академик отстраняет меня от последующих опытов…»

«Из объяснительной начальника пожарной охраны Сидорчука И.И.: … на предмет проверки целостности проводки и огнетушительных средств в 3.45 я без предупреждения зашёл в лабораторию. И выпил-то кружечку пива, а не 200 грамм, как утверждает гражданка Шумова… Академик держал крысу за хвост пинцетом, и я могу поклясться, что второй хвост хлестал его по руке, и что у той твари было две головы. Услышав, что я вхожу, академик сразу же опустил крысу в банку с серной кислотой… »

«Из выступления профессора Шешуты М.Н.: …хромосомный набор индивидуального организма , по утверждению нашего многоуважаемого коллеги, не играет основной роли в наследственности, что, на мой взгляд, антинаучно. Придерживаясь доказанного, буду утверждать, что процесс размножения микроорганизмов неотвратим, и любое вмешательство извне , в особенности методами, рекомендуемыми академиком Пантелеевым, не дадут эффекта , более того, они губительны для организмов…».

«Из заявления майора Костенко В.А.: Ещё раз могу повторить, что исследования академика Пантелеева не имеют никакого отношения к созданию бактериологического оружия, наоборот – и это официально задокументировано на самом высоком уровне – исследования направлены на проблему глобальной ликвидации последствий в случае применения противником оружия бактериологического воздействия, либо с радиоактивными средствами поражения. Последствия при удачном завершении исследований могут быть ликвидированы в самые короткие, даже не побоюсь сказать – рекордные сроки. Выявленные им микроорганизмы способны поглощать вредоносное действие бактерий, радиации и других поражающих излучений…»

– Что это?

– Омлет и пиво.

– Что ты читаешь? – Нина возникла в дверном проёме и с удивлением рассматривала стопку отпечатанного текста.

Молчун захлопнул папку:

– Халтура одна подвернулась, – объяснил.

– Где ты это взял? – она сморщила нос, заметив оттиск герба на лицевой стороне папки, словно увидела квакающую жабу, подкинутую на учительский стол кем-нибудь из учеников.

– Украл, – спокойно откликнулся Молчун.

– Во что ты опять ввязался? – она перешла на крик.

– Прекрати, – посоветовал Молчун и забросил папку на холодильник, – у тебя тушь размазалась.

– Где? – Нина заглянула в зеркало и, не найдя следов «аварии», возмутилась. – Шутим, да? Ты когда-нибудь можешь побыть серьёзным?

– Нет. И вся предыдущая жизнь, особенно – вступление в брак, яркий тому пример.

Нина присела, небрежно отодвинув пиво и водрузив локти на стол:

– Может быть, поговорим?

– Зачем? Всё уже обсудили. И не раз. Развод оформлен. О чём говорить чужим людям?

– О квартире, – она затараторила. – Мне негде жить. По закону – имею право на половину имущества, предлагаю тебе деньги за твою половину. И избавь меня от своего присутствия.

– Всё уже решили с полюбовничком. Денежки собрали, – Молчун сжал кулаки, – всё просчитали. Пропьёт же. На брюхе приползёт. А мы его пинками… Будет знать, как руки распускать. Так?

– Ты всё ставишь с ног на голову!

– Нет, дорогая. Квартиру тебе не отдам. Альтернативу знаешь: собираешь шмотки и катись колбаской. А где будешь жить, меня не касается. Кстати, могу напомнить, у него есть комната в общежитии.

– Ой-ой-ой! Три комнаты поменять на конуру? Ты в своём уме? – именно за этот издевательско-ироничный тон, за эту перекошенную ухмылку, с которой, наверное, ставятся двойки, Молчун её и ненавидел. Что мог решить развод, если уничтожающая интонация будет преследовать до конца жизни? Круг замыкается. Молчун знает, о да! он знает, что она скажет сейчас и багровеет заранее. Слова хлещут. Всё началось после Ялты и с тех пор прочно вошло в круг, разорвав последнее, что их связывало – они стали спать раздельно, и это тоже по инерции затесалось в круг.