Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

– Есть ещё и тёмные стороны человека, чёрные желания, пороки. Не подпитка ли для дьявола?

– Это банальность. Нет, Гена. Так мы далеко зайдём. И чего тебя на философию потянуло? Книгу писать хочешь? Или стихи?

– Ты сегодня своими глазами видел чудо: воскрешение из мёртвых, – Молчун оглянулся на всякий случай, закурил. Показалась вдали переправа. Канат через реку слегка покачивался под напорами ветра. – И отказываешься в это верить, потому, как его сотворил не Христос, которому тоже сначала не очень-то верили, а Спортсмен, бабник и любитель выпить. Христа распяли. В Толика я выстрелил первым. Но не убил! Заметь. Его нельзя убить. Он был мёртвым! И я в этом убеждён. Неужели тебя не интересует, почему такое произошло?

– Твоя версия? – насторожился Борис. – Но учти, мне больше импонирует здравомыслие Ивана Николаевича.

– В его тело записали новую информацию, выражаясь твоим языком. Такую, о которой и предполагать бы не следовало. А вот кто и как это сделал – об этом может поведать только сам академик, если не умер. Если же ты расшифровал правильно – и его нет, то надо выяснить самим. Поэтому я и хочу увидеть этот идиотский вертолёт.

– Зачем тебе?

– Потому что с нас со всех, – Молчун неопределенно махнул рукой, – вытягивают что-то. Энергию ли, информацию, душу ли – не знаю. У тебя не было неприятных ощущений в автобусе? Ты слышал какие-нибудь голоса? Видел что-либо, чего не может быть? Например, когда мы переправлялись в прошлый раз?

Со мной такое происходит, но это не шизофрения, потому что с Марусей тоже. Могу поручиться, что и Шурик не исключение, изменился он. Неприятным стал, замкнутым. Не говоря уже о тебе.

– Я-то в чём провинился? Как попадаю в твою навязчивую идею?

– С твоей книги посылали телеграммы или нет? Знаешь, откуда они взяли текст? Вот откуда, – Молчун ткнул пальцем в лысину товарища. – Сам говорил, столько лет таскаешь. Листал не один раз. Кое-что и запало в память. Не отпирайся. Первым всё сообразил, за книгой побежал. И смотри, те слова, что попали в тайник, те, которые вырезали из книги, не передавали. Потому что ты их не знал. Психология, скажешь? Нет. Телепатия. Только это всё объясняет.

– Высадка инопланетян. Герберт Уэллс! Ни больше, ни меньше, – рассмеялся Балагур и странновато покосился на Молчуна, – что-то мы забыли о друге-Командире? С него что-то читают или как?

– Стоп! Пришли! – Бортовский подёргал трос. – Переправляемся! Смотрите оружие не уроните!

– Ты прав, согласился Молчун, – нечего с него вытягивать. Ни души, ни ума, ни совести. Нафиг она нужна, телепатия. Не хотелось бы засорять голову его мыслями. Жить не захочется из-за тупости человеческой.

Володя Вожорский проснулся поздно. Долго и усиленно разглядывая, подсчитал валяющиеся на полу и стоящие на столе пустые бутылки. Кряхтя, сел на раздвинутом диване, на ощупь выловил сигарету и закурил. Объедки, намусоленные окурки, арбузные корки на столе, а также мокрые круги от стаканов напомнили о вчерашнем вечере. Самым экзотическим предметом в застольном натюрморте был скомканный лифчик со свешивающейся лямкой. Женщина мирно посапывала, зарывшись лицом в подушку, выставляя из-под одеяла мясистое широкое бедро. «Побыстрей бы её сплавить», – Вовка провёл ладонью по всклоченным волосам и зевнул. Последнюю бутылку они не допили. Плеснув себе полста грамм, поморщившись, выпил залпом, затянулся сигаретой без фильтра и поскоблил, разглаживая панораму из пальмовых листьев на груди.

– Эй! Как тебя? На работу не проспишь?

Женщина приподняла припухшее после сна лицо, откинула спутанную прядь, посмотрела в окно и на часы:

– Уже проспала, – и вновь завалилась, потягиваясь.

Вовка раздавил окурок в арбузной корке, нехотя натянул трико и поплёлся в коридор, в конце которого находилась уборная общего пользования. Потом долго стоял в «умывалке», сунув голову под кран. Даже для его могучего организма вчерашнего было с избытком.

– Здорово, Вовка, – меланхолично процедил сосед Николай с полотенцем через плечо, плеснул в лицо водичкой и, равнодушно смотрясь в зеркало, намылил щетину. – Чего не на работе?

– На похороны отпросился. Племяш под машину попал, – в очередной раз соврал он. С работы отпустили на похороны бабушки, которые состоялись лет шесть назад.