Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

– Найдём! – выкрикнул Балагур, так Архимед кричал «Эврика!» – Смотрите, какой молодец! Указал координаты! Приблизительно конечно. Вот! – он протянул листок из блокнота. Это сразу в первом письме.

– Причина аварии?! – гаркнул Иван.

– Что-то с пилотом. Какое-то «И». Остальное не разобрать.

– Погиб? Убит? Что?

– Не знаю. Смотрите сами. Чёрточек не видно, не говоря о точках. А судьба академика – вот она! – он потряс блокнотом. – «… асса… ир… мер». Пассажир умер? Краток, как телеграмма.

– Повесить за волокиту и опоздание, – вспомнив, хмыкнула Маруся, телеграммам она тоже больше не верила.

– Не шумите! – крикнул Молчун. – Умер и земля ему пухом. Я не договорил. Тем более, торопиться некуда. Экипаж мёртв.

– А радист? Который письма…

– Помните, мы взрывали в лесу? Так это он и был.

– Вы взорвали радиста? С ума сошли? Почему не доложили?

– Я всё объясню, – Маруся затараторила, соус, измазавший губы, придавал лицу испуганное выражение. Из её речи можно было понять немногое, и Молчун остановил девушку:

– Извини. Я сам. Хорошо? Нам с проводником пришлось столкнуться с некими, назовем их, «явлениями». Сегодня все стали очевидцами подобного. Маша, Толя и я нашли в лесу труп. Он выглядел мертвее мёртвого, вдобавок медведь им полакомился. А потом вдруг вцепился в Толика. Мертвец, а не медведь – вот что хочу сказать.

– Не надо подробностей, – буркнула девушка и отодвинула консервы.

– Он его взорвал. Знаете, – Молчун потёр виски, – затмило всё. Никак не могу избавиться от ощущения, что упускаю самое важное. Толик ему тогда врезал. И кулак… как бы это… чуть не насквозь прошёл. Разжиженный он был, понимаете? Вроде тугой, но вроде желе.

– Кулак что ли разжиженный или медведь, или Спортсмен? Что-то я совсем запутался, – ухмыльнулся Иван.

– А потом и Спортсмен таким же стал, – продолжал Молчун. – У него на горле царапины были, помнишь?

Маруся кивнула.

– Не верю я в монстров, Геннадий, – перебил Балагур. – Просто вчера устали все. Пульс не нащупали, решили – умер. А сегодня… Погорячились.

– Тогда это убийство? – вскочил Сашка. – Мы сами его убили?

– Непонятно.

– Лицо! У него лицо стало таким как у того, в лесу! – перебивая, кричал Молчун. – И голоса! Я слышу их! Я видел…

– Призраки! Мотоцикл! – вторила Маруся.

– Нервы у обоих ни к чёрту, – крякнул Иван. – Ну, с парнем всё ясно, на учете в психушке состоит. Не бывает живых мертвецов, призраков не бывает. А мотоциклы – такие существа есть. Но они не опасны, смею вас заверить.

– Не поймут они, – отмахнулся Молчун. – Но больше всего меня испугало последнее сообщение по e-mailу. Они действительно всё о нас знают.

– Да кто они? Просто какой-то засранец шутил!

– Откуда он мог знать, о чём мы с бандитом говорили? Имя моё? Откуда? Друг мой досье на академика давал почитать, про его эксперименты с хромосомами. Чем он занимался, Иван Николаевич? Это-то можешь сказать?

– Для чего я тебе говорить должен? И откуда мне знать? Моя задача была охранять.

– Что охранять?

– Ну… то, что на вертолёт грузили.

– Шеф твой, Костенко, тоже в досье фигурировал. Заявил, что Пантелеев работал над защитными мерами против бактериологического оружия.

– Даже так? – Балагур застрочил в блокнот.

– Крысы у него там двухголовые бегали. Ртутные инъекции им ставил. Тараканы у меня из головы не выходят.

– Тараканов твоей голове не занимать. Хотите знать, что произошло? – Бортовский одёрнул куртку и повесил на шею автомат. – Нашли вы труп, в штаны наложили. Бухнули гранатой со страха. А потом признаться побоялись. Вот и плетёте небылицы. А Спортсмен ваш с катушек съехал после вчерашнего. По роже ему досталось. И, если не ошибаюсь, подругу на глазах чуть не отодрали. Может, всё-таки отодрали, а? Вот и всё. Приступ у него вчера был. А все сразу в панику – умер, ответишь! Утром морду паштетом измазал и пошёл куролесить.

– И ты мясником поработал?

– Сам же орал: топор под кроватью?! Я спросонок и не въехал. Все орут, стреляют. Это ты же первым стрелял! Глупо получилось, конечно. Но он сам виноват, засранец. Нечего было людей пугать.

– Почти убедительно, – согласился Борис. – Но инцидент, прямо скажу – неприятный. Если мы по ошибке убили человека, то отвечать придётся. Пусть будет что будет. А вам – в первую очередь. Если, Иван Николаевич, захотите всё на зэков списать – не выйдет.

– У меня приказ! Будет надо – отвечу по всем статьям! Короче, предлагаю следующий план. Сейчас пойдём к шалашу, нечего время терять, раскопаем могилу. Если академик там – что же… Мы сделали всё, что смогли. Потом пойдём к вертолёту.