Кристиан Винд - Призраки глубин

– Я не хотела причинять тебе боль, Том.

Грейси внезапно приподняла острый подбородок и поглядела мне в лицо. Ее мертвые зрачки отбрасывали странный свет, словно в их глубине мерно раскачивались тонущие искры. В эту минуту она выглядела по-настоящему раскаивающейся, но разве теперь это имело какое-то значение?

– Все, чего ты хотела – это привести меня сюда, – глухо ответил я. – Мое одиночество сыграло со мной такую жестокую шутку, Грейси. Я принял иллюзию за реальность. Доверился обрывку твоей души, сохранившему свой свет… Поэтому ты решила заставить меня осознать, что тебя не существует. И стала приходить во снах, как тень.

– Я всегда была рядом, Том. Даже когда ты не мог меня видеть. Но ты слишком сильно привязался ко мне, – она едва слышно всхлипнула, прикрыв ладонью осунувшуюся щеку.

– Я знаю… Я не виню тебя, Грейс. Ты всего лишь несчастное дитя, – я выдавил подобие улыбки, ощутив, как слезы душат меня изнутри. – Мы оба – потерявшиеся дети.

Смахнув со своего безжизненного лица блестящие капли, она улыбнулась в ответ, прошептав:

– Мне так жаль, Том.

Следующие несколько минут мы провели в тишине, прислушиваясь к плеску встревоженных волн. Ветер усиливался, окутывая меня промозглыми объятиями. Я неистово покусывал свои губы, стараясь совладать с нахлынувшим разочарованием, с накопившейся усталостью и желанием прямо сейчас спрыгнуть в море, чтобы мягко осесть на илистое дно, распугав редких рыб полами отяжелевшего плаща.

Грейси тихо сидела напротив, глядя куда-то себе под ноги, застыв каменным изваянием на самом носу лодки. Сейчас ее тонкий, рассыпающийся в прах силуэт казался мне как никогда чужим и далеким. Поэтому я старался посильнее сцепить зубы, впившись ими в краешек онемевших от холода губ, и слушал, как печально поет ноябрьское море.

– Я говорила тебе, что умерла здесь. Ты помнишь?

Она первой нарушила тишину. Я сухо кивнул в ответ, не поворачивая головы. Туман, тянувшийся от рифов, подползал со всех сторон, опоясывая нас в свои цепкие кольца. Я ощутил, как из растерзанной нижней губы по подбородку засочилась теплая кровь – ее металлический привкус отрезвил меня, заставив покинуть своды меркнущих воспоминаний.

– Ты ведь знала, что погибнешь. Зачем же ты пришла сюда?

– Потому что я видела в этом спасение. Неужели ты не понимаешь, Том? Я смогла остаться… это был мой выбор.

– Это все равно не имеет никакого значения, Грейси. Как бы ты ни старалась, все эти люди уже мертвы. Я не смог никого спасти…

Я бросил на нее короткий взгляд. Выползшая на мгновение луна рассеяла сквозь черные тучи свой тусклый свет, и в его обрамлении сухая фигура Грейси в истлевшем от сырости цветастом платье казалась еще более нереальной.

– Ты видишь слишком мало, Том…

– Напротив, – я резко оборвал ее. – Я вижу слишком много.

Она не ответила, отвернувшись к темнеющим скалам. Затем она приподняла грудь, как если бы пыталась глубоко вдохнуть, набрав полные легкие воздуха.

– Все, чего я хочу – чтобы ты не был одинок, Том. Хотя бы сейчас, когда времени осталось так немного.

– О чем ты говоришь?

– Ты должен меня выслушать, – в чернеющих провалах ее глаз сквозила мольба. – Только то, что я тебе скажу, имеет сейчас значение.

– Для кого именно из нас, – спросил я, криво усмехнувшись. – Потому что обычно наши взгляды на важные вещи не очень совпадают.

– Позволь, я просто покажу тебе, Том.

Она легко поднялась на ноги, словно состояла из сгущающегося тумана. Несмотря на сильную рябь, будоражащую море, она продолжала стоять ровно, ни разу не шелохнувшись. Я застыл на другом конце лодки, молча отвергнув ее просьбу.

– Пожалуйста… – шепотом ветра прошелестел ее голос.

– Дай и я объясню тебе кое-что, Грейси. Я и без того слишком долго был в твоей власти, слепо следуя за фантомами. Ты ведь не можешь не помнить, чем для меня все это закончилось. Возможно, я никогда и не был по-настоящему счастлив до этого, но ты уничтожила даже жалкие остатки надежды на нормальную жизнь. После всего того, что я видел… Или, по крайней мере, что мне казалось, после того, что я чувствовал и пережил, я просто не смогу жить как все. Я сломан, и меня нельзя починить, нельзя обмотать пластырем мое истерзанное сознание или накачать до отвала таблетками, чтобы вернуть веру в счастливое будущее.

– Я не могла иначе, Том.

– Конечно. Тебе ведь было мало умереть самой, ты решила похоронить заживо и меня тоже.

– Зачем ты говоришь такие ужасные вещи…