Джефф Стрэнд - Из багажника с любовью [сборник]

– Можешь!

– Но откуда я знаю, что могу тебе доверять?

Я должен заставить ее поверить мне. Я должен показать ей, что ничего не сделаю. Я сяду в тюрьму, если она так хочет. Но я не знаю, что сказать, чтобы она мне поверила. Я пытаюсь сморгнуть кровь, чтобы удалось посмотреть ей в глаза и показать, насколько я искренен.

– Хорошо, – говорит она. – Я возьму тебя с собой в машину. Но сначала перережу твои подколенные сухожилия.

Не уверен, что полностью теряю сознание, но, пока ползу по тропинке в темноте, я то уплываю, то возвращаюсь. Мои ноги поначалу чертовски болели, но теперь, когда я волочу их за собой, я их не чувствую. В коленях, однако, ощущений много. Мне кажется, что я их практически содрал. С ладонями почти так же.

Мы двигаемся очень медленно, но Минди, кажется, не теряет терпения. Она меня даже не пинает.

У машины Минди перебинтовывает мои порезы и раны клейкой лентой. К местам, которые больше всего кровоточат, она не очень хорошо приклеивается. Я едва способен забраться на пассажирское сиденье машины, но несколько уколов кончиком ножа в спину побуждают меня приложить максимум усилий.

Внезапно мы уже в пути. Машина Терренса вся в крови. Теперь мои руки замотаны клейкой лентой за спиной, что очень неудобно, хоть я и не жалуюсь.

Минди оглядывается на меня.

– Когда ты убивал людей, ты использовал какие-нибудь препараты, чтобы они оставались в сознании? Уколы или еще что-нибудь?

– Нет.

Я не говорю ей, что подумывал об этом недавно. Не стоит пытаться с ней подружиться.

– А ты знаешь о таких? Будет гораздо печальней, если я не смогу держать тебя в сознании.

– Не знаю.

– Ну и ладно.

– Мне кажется, я умру от потери крови.

– Не-а. Я довольно неплохо тебя замотала. Некоторое время продержишься. А как только я скажу полиции, кто ты такой, они захотят подлечить тебя, чтобы получить чистосердечное признание.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать. Чтобы напомнить ей, что она вышла за рамки необходимого для моего усмирения. Что она превратила меня в покалеченную развалину. Что общественность не будет в восторге от этого, и жизнь Минди будет лучше, если никто не узнает, что она сделала.

Но я ничего не говорю. Потому что обещал не пытаться выкидывать разные фокусы, и я не хочу, чтобы она пырнула меня еще раз, если я нарушу это обещание.

А еще я думаю, что и в самом деле истеку кровью, если о моих ранах кроме нее никто не позаботится. Даже если мы остановимся у аптеки и она прихватит марлевые повязки и обеззараживающее, без настоящих медиков я умру.

Жаль, что у меня нет знакомых в уголовном мире, которые подлатали бы меня без лишних вопросов.

– Как жаль, – говорит Минди. – Мы бы могли похоронить Терренса и разойтись.

– Ага.

– Хочешь послушать музыку?

– Не-а.

– А я хочу.

Она включает радио и переключает станции. Но там не играет ничего приличного, так что мы снова едем в тишине.

Я выкашливаю кровь, которую не могу вытереть со рта.

– Ты отвратителен, – сообщает мне Минди.

Я теряю сознание на секунду, а затем вдруг быстро прихожу в себя, увидев несколько полицейских машин. Они все припаркованы возле полицейского участка, а мы едем прямо к зданию.

Теперь я в тюрьму не хочу.

Минди встает прямо перед главным зданием и глушит двигатель.

Смотрит на меня.

– Готов?

– Нет.

– Как думаешь, сколько можно просидеть на парковке перед полицейским участком с окровавленным пассажиром в машине?

– Не знаю.

– Наверное, недолго.

– Скорее всего, да.

– Я бы могла открыть тебе дверь. Позволить убежать и пасть под градом пуль. Тебе бы такое понравилось?

– Нет.

Она барабанит пальцами по рулю.

– Осталось недолго.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Жду.

Она вынимает ключ из замка зажигания, просовывает палец через кольцо от связки и крутит его пару раз, напевая жизнерадостную мелодию.

– Бьюсь об заклад, тебя посадят в одиночку, – говорит она. – Это хорошо. Меньше будут насиловать.

– Хорошо.

Минди вставляет ключ обратно в замок, заводит машину и отъезжает от здания. Мы выруливаем на улицу и уезжаем.

– Напугала, а? – спрашивает она.

Я испытываю такое облегчение, что едва могу говорить. Мне уже даже плевать на то, что я истекаю кровью.

– Скажи мне кое-что, – говорит она. – Что ты на самом деле хотел сделать со своей девушкой после убийства Терренса?

– У меня нет… – Затем я улыбаюсь, несмотря на то что это больно и кровь течет по уголкам рта. – Я бы взял тебя с собой, – говорю я. – Мы устали бы после того, как его закопали, но при этом были бы возбуждены, а она бы и не знала, что мы идем за ней.