Мария Британ - Чувствуй себя как дома

– Ваше головокружение, тошнота, слабый вестибулярный аппарат – это все от болезни. Я пропишу вам препараты, которые снимут симптомы. Потеря слуха – необратимый процесс, но мы попробуем его приостановить.

Лида взяла больничный. Тора по-прежнему навещала ее по вечерам – играла строго по расписанию. Среда? Вивальди. Понедельник? Паганини. Поэтому Лида не путала композиции, даже когда звенело в ушах. Она пыталась уследить за руками Торы, за мелькающим смычком, за нотами, но поезд отдалялся. У Лиды появилось новое расписание.

По понедельникам – Кейдж.

По вторникам – Кейдж.

По средам – Кейдж.

По четвергам – Кейдж.

По пятницам – Кейдж.

Тора предложила Лиде переписываться в блокноте, но та отказалась. Она не больная. Поезд еще мелькает на горизонте.

– Сложно давать прогнозы, – говорил врач. – Возможно, вам придется задуматься о слуховом аппарате. Если у вас подвижная работа, не выбирайте карманный. Заколка – в самый раз, будет лучше держаться.

Он назначил ей лекарства, но… Лида боялась. Вдруг вместо того, чтобы сорвать в поезде стоп-кран, доктор прибавит скорость?

Пролетело пять месяцев. Одним осенним вечером – вечером Паганини – Тору привел высокий полный мужчина. Лида насторожилась: раньше это делали родители. Тора отправилась в кухню, а незнакомец так и не сдвинулся с места.

– Герр Шульц. Можно просто Бруно.

Лида не расслышала и мысленно чертыхнулась.

– Повторите, пожалуйста…

– Бруно.

– Зайдете? – Лида кивнула в сторону кухни. – Я заварила чай.

– Нет-нет, я погуляю. Голова болит. Сколько вы занимаетесь? Час?

– Да. Где Торины родители?

– Попросили посидеть с малюткой, – объяснил герр. – Они сегодня в вечернюю смену.

– Измену? Вы о чем?

– В вечернюю смену.

Лида покраснела. Весь вечер она чувствовала, как горят щеки. Музыка все больше отдалялась. Поезд украл ее, подарив взамен звон в ушах. Таблетки не помогали.

Когда мучительный час подошел к концу, Бруно забрал Тору. Лида попрощалась с девчонкой и новым знакомым, а сама накинула куртку и побрела к морю. Может, хотя бы там она не будет так остро ощущать, что проиграла в гонках с поездом.

Пляж опустел и преобразился – октябрь был в самом разгаре. Лида устремилась к воде. Ветер дышал солью, море шумело. По-прежнему. Вот она, самая прекрасная мелодия в мире.

Лида с наслаждением втянула воздух.

– Скучаете? – прервал идиллию голос.

Бруно поравнялся с ней и замер.

– Как вы меня нашли?

– Поверьте, я умею искать.

От его «умею» у Лиды по спине поползли мурашки.

– А что вы еще умеете? – Она присела на корточки и окунула ладони в воду.

– Абсолютно все. Только скажите, чего бы вы хотели?

Лида усмехнулась. Холод обжигал кожу, мозоли от струн пекли. Скоро они исчезнут, как и звуки.

– Вы не волшебник, герр Шульц.

– Ошибаетесь.

– Тогда подарите мне лосины.

– Лосины? – опешил он.

– Да. Цвета осеннего моря.

– И все? Вы что-то скрываете, верно?

Лида подняла голову и взглянула на герра Шульца. Этот огромный мужчина не мог быть врачом. А если он не врач, то и не волшебник. Бруно молчал, и Лида вновь отвернулась к воде.

– Я лучше волшебника, – раздалось рядом с ее ухом. Бруно поставил на песок коробочку с золотистой надписью Zahnrad. – Храните их и ни в коем случае не выносите из дому.

– Что там? – спросила Лида, но Бруно уже шагал прочь с пляжа.

Лида проснулась ночью и закричала. В горле першило. Ей приснилось, что вместе со слухом пропал и голос. Так и не нащупав в темноте тапки, она отправилась в кухню. И снова вино. Снова пьеса «4′33″». Снова силуэт скрипки на подоконнике. Лида потянулась к ней и прижала ее к шее.

Сегодня вторник. А значит, Тартини.

Пальцы вспомнили «Дьявольскую трель» быстро. Вот только для Лиды она по-прежнему была пьесой Кейджа. Чем усерднее она водила смычком по струнам, тем отчаяннее боролась с желанием разреветься. Ее любимую музыку заглушало пыхтение поезда.

Она прекратила играть резко.

В голове вертелся вопрос: заколка или карманный?

Лида осушила бокал вина, а затем – со всей силы ударила скрипкой по стене. Еще и еще. Щепки посыпались на пол.

Инструмент ей теперь ни к чему. По крайней мере, она так думала, пока нечто не сказало:

– У тебя талант.

Лида застыла со скелетом скрипки в руках. На горизонте замаячил поезд. Неужели слух возвращается?

– Кто здесь? – Лида старалась говорить четко, но язык заплетался.