Мария Британ - Чувствуй себя как дома

Я чувствую каждой клеточкой тела: она достает из кармана что-то холодное и тяжелое.

– Ворон не предал бы меня.

Своим «не предал» я целу́ю стену.

– Он скучал.

– Зачем? Зачем ты это делаешь?

Я бы завизжала, но в легких почти не осталось воздуха. По щекам течет что-то теплое, и я надеюсь, что это слезы, а не кровь. Хотя судя по тому, как горят ссадины на лбу, возможно все. Дуло пистолета гладит мою шею.

– Зачем? Странный вопрос. Я мечтаю вернуть того, кого люблю больше жизни, – объясняет Илона и совсем другим, уставшим голосом добавляет: – Прости, Аня. Ты не виновата, что мой муж погиб. Но без тебя мне не обойтись.

Я жмурюсь. Сейчас свершится нечто . Я силюсь высвободиться, мысленно зову Ворона, спрашиваю у него: «За что?», а он отвечает: «Чтобы ты научила меня плавать».

– Как хорошо иметь соседку-майора. Всегда можно одолжить – ну ладно, украсть – травмат. Конечно, это не ружье… Если бы я выстрелила в тебя с порога, ты бы выжила, Аня. Но я выстрелю в упор.

Пистолет давит в шею. Я реву и уже не стыжусь этого. Какая глупая смерть… Я не успела написать книгу. Все зря. Я ведь могла отправиться в путешествие, а не в прошлое. Покорила бы Говерлу [29] Говерла – самая высокая гора и наивысшая точка на территории Украины. . Погуляла бы в Париже. Покаталась бы на санях в Норвегии. Но я здесь. В этом дурацком доме.

– Прощай, Ан…

Договорить Илона не успевает: в миллиметре от нас падает каменная глыба – добрая часть потолка. Пробивает пол, грохочет где-то под нами.

Илона отпрыгивает и взвизгивает. Мне страшно оглядываться, долгий миг я не шевелюсь.

– Аня, беги! – раздается ледяной альт.

Я озираюсь. В комнате – никого, а в шаге от меня зияет дыра. Открытый подвал! Я падаю на колени и осматриваю его. Илона лежит без сознания, а в углу сидит Ди. Она тяжело дышит, скалится, покусывает губу, но при этом поглаживает мизинцем Zahnrad.

– Откуда ты здесь?

– Запасной вход.

Наверху что-то звякает. Я убеждаю себя, что это сквозняк, скрипящая дверь – да что угодно, лишь бы не Ворон.

– Ты пришла, чтобы спасти меня? – не унимаюсь я.

– Я пришла, чтобы отомстить.

Ди старается произносить слова четко и громко, но ей что-то мешает… и тут я замечаю в тени подвала ее ноги. Точнее – то, что на них лежит. Глыба. Та самая глыба.

– О боже…

Я подаюсь к лестнице, но она рушится, разбивается на гнилые обломки.

Опять что-то звякает. На этот раз рядом. Я оборачиваюсь: окно покрывается трещинами. Миг – и осколки разлетаются по комнате. Я падаю, и несколько из них впиваются в мое запястье.

Я спрашиваю у Ворона:

– Ты болен?

А он отвечает:

– Просто нажми на Delete.

Второй этаж начинает рушиться. У меня в голове тикает, словно я и есть взрывчатка. Тик-так, тик-так, тик-так…

Подрывник выиграл. В горле клокочет крик, и я не сдерживаю его – впервые за много лет. Он тянется из меня красной лентой с фрагментами перекосившихся лиц и с каплями моря, с перьями чаек и с крошками яблочного пирога. Где-то на грани сознания я слышу голос Ди:

– До встречи, чертенок. Не бойся огня – ты родом из ада.

Что-то щелкает, лязгает, ломается. Не только в подвале, но и во мне. Я разбиваюсь . Запах гари повсюду. Кожа жжется так сильно, что даже холодно.

Ворон рыдает всеми окнами и дверями, а я ползу, ползу к выходу, черчу запястьем на полу «Прощай». Как жаль: у фениксов тоже есть последняя жизнь.

Разодрав колени в кровь, вогнав осколки под кожу, задыхаясь, я вываливаюсь из дома. Пламя распространяется быстро. Еще немного – и даже чертенок сгорел бы.

У холма собираются люди. Кто-то оттаскивает меня к «расставшимся» яблоням. Спрашивает, что произошло. Дает пощечину.

А я сижу и смотрю на Ворона. Надеюсь, родители научат его плавать. Я замечаю папу в одном из окон. Он машет мне, как тогда, десять лет назад. А я машу в ответ.

Все случилось. Я вспомнила прошлое, чтобы обратить его в пепел, и теперь знаю точно: я умею играть на скрипке. Знаю точно: мама умела играть на ее щепках. Знаю точно: у каждого есть свой сгоревший дом. Моим домом были книги.

Подрывника звали Ди, и сегодня его не стало.

По ноге и животу льется море. Соленое-соленое. Если бросить туда отдыхающих-лилипутов, они всплывут, как дохлая рыба. Перед глазами мелькают полосы. Они такого же ярко-красного цвета, как и мое море.

Купайтесь, ребята. Сегодня я добрая.

Я вздрагиваю в ритм лязганью клавиатуры. Щелк-щелк-щелк. Я бы затолкала в глотку чертенку все кнопки по очереди.