Даниэль Вега - Населенный призраками [litres]

Скривившись, она попыталась заставить себя сесть, но резкая боль пронзила ребра, останавливая ее. Слезы навернулись на глаза. Похоже, она что-то сломала.

Голос Эдди вонзился прямо в голову.

– Отвали от меня, псих!

– Эдди? – позвала Хендрикс. Она попыталась сесть, и снова боль прострелила тело, едва не заставив упасть на пол. Она заскулила, с трудом делая вдох. Хендрикс не могла этого сделать, не могла подняться. Было слишком больно.

Но она также не могла бросить Эдди одного лицом к лицу с призраками.

Тяжело дыша, она подняла руку к перилам над головой, обхватила пальцами необработанную древесину и потянула. Все внутри нее кричало, но она встала, подтянулась второй рукой и поняла, что все не так уж плохо.

– Все в порядке, – сказала она себе. – Ты сделаешь это.

Сделав неглубокий, резкий вдох, Хендрикс заставила себя подняться наверх, следуя на звук криков Эдди.

Эдди лежал на полу детской, его рубашка была разорвана, руки прижаты к бокам. Мальчик, которого она видела в коридоре, сидел у него на груди, бритва Хендрикс была зажата у него в руке. Увидев его, она застыла, тяжело дыша. Хендрикс все еще помнила ощущение холодных губ этого призрака на своей голове. Ее колени дрогнули.

Она схватилась за край комода Брейди, второй рукой все еще держась за дверной проем. Эдди широко раскрыл глаза.

– Хендрикс, – закричал он, извиваясь под призраком. – Что, черт возьми, происходит?

– Разве ты его не видишь? – просипела Хендрикс. Призрак поднес бритву к груди Эдди, и он закричал, когда на его коже появилась яркая кровавая линия.

«Еще один», – подумала она в отчаянии.

Призраки нуждались в жертве, и они собирались забрать Эдди, если она не предпримет что-нибудь сию минуту. Но Илеана сказала, что жертва не обязательно должна означать смерть. «Любовь как таковая, любовь как чувство», – сказала она. Вот чем Хендрикс должна была пожертвовать.

Она со стоном оттолкнулась от комода и побрела по коридору в свою спальню.

Она многим пожертвовала за последний год, но была одна вещь, от которой она не смогла избавиться, хотя знала, что, храня ее, только делает себе хуже. Хендрикс распахнула дверь шкафа, ее взгляд скользил по одежде, все еще лежавшей на полу, пока…

Там . Она почувствовала облегчение, когда заметила знакомую оранжевую ткань старой футболки Грейсона от формы сборной команды школы по футболу.

Она пыталась объяснить Эдди, почему сохранила ее, но думала, что ей это так и не удалось. Не потому, что она хотела вернуть Грейсона. Она была далека от желания вернуть его. Но это не значило, что она хотела забыть, как все было в те самые первые дни, когда они были влюблены друг в друга. Это были те же самые странные, сложные чувства, которые удерживали ее от разрыва с Грейсоном даже после того, как все пошло не так. Те же самые чувства привели ее к Коннору, хотя она не была уверена, что готова к новым отношениям.

Хендрикс не скучала по Грейсону. Она скучала по любви.

Ее сердце болело. Если она пожертвует этой футболкой, это будет похоже на то, что она жертвует всем тем, что Грейсон когда-то значил для нее. Она откажется от мечты, что когда-либо снова испытает такие чувства.

Она лишь надеялась, что этого будет достаточно.

Боль в ребрах пронзила ее, но Хендрикс сжала челюсти, стараясь не обращать на нее внимание, когда возвращалась в детскую комнату Брейди с футболкой в руке.

Призрак поднял голову, когда она вошла в комнату, и его черные глаза уставились на нее. Он зарычал и щелкнул зубами.

– Эдди, дай мне свою зажигалку, – сказала Хендрикс.

Задыхаясь от боли, он вытащил зажигалку из кармана и бросил ее в середину комнаты. Хендрикс опустилась на колени, чтобы поднять ее.

Призрак встал.

– Не делай этого.

Хендрикс чиркнула зажигалкой. Пламя запрыгало между пальцами.

Призрак передвигался слишком быстро, в одну секунду стоя над Эдди, и черед мгновение зависнув рядом с Хендрикс. Его губы были плотно прижаты к зубам, делая улыбку широкой и отвратительной. Глазные яблоки исчезли, так что в середине лица зияли лишь две жутких черных дыры. Опарыш выполз из глазницы и упал на пол, извиваясь у ног Хендрикс.

Призрак схватил ее за плечи, его ногти впились в ее плоть.

– Не надо!

Хендрикс поднесла пламя к футболке Грейсона.

«Я жертвую любовью», – подумала она.

Гладкая ткань не спешила заниматься, но как только она вспыхнула, вонь горящей тряпки захлестнула комнату, освещенную красно-оранжевой вспышкой.