Дмитрий Ахметшин - Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём [СИ]

Покинув пепелище «Зелёного Ключа», он отправился на улицу Заходящего Солнца и нашёл квартиру Валентина незапертой. Внутри царил дух места, давно покинутого людьми. Дыру в стекле кто-то прикрыл картонкой. Уходя, Юра почувствовал запах Алёнкиных духов, но подумал, что ему мерещится. Они разминулись буквально на сорок минут.

Пётр Петрович смотрел на Хоря как на приведение.

Узнав, что Алёна наверху, Юра в три прыжка взлетел по ступеням.

— Разбудите её! — закричал он, ворвавшись в номер и распугав женщин, которые ходили вокруг Алёны на цыпочках, не зная как ещё проявить свою странную, неуклюжую заботу. — Ей нельзя спать! Она же снова исчезнет!

Бросился к жене и принялся трясти, пока её веки не вздрогнули и не поднялись. После чего упал поперёк кровати ей на грудь и зарыдал. Чувствуя, как вздрагивает тело мужа, Алёна высвободила руки и тихо положила их ему на спину.

— Я никуда больше не исчезну, — шёпотом сказала она, наблюдая трещинки на белом потолке. — Клянусь.

Когда всхлипывания почти сошли на нет, она спросила:

— Ты готов уехать?

Юра был готов. Откровенно говоря, ему не верилось, что на свете есть другие места, кроме Кунгельва, задумчивого озера и мрачных лесов. Блуждая по городу, учитель вспоминал ночной разговор с Сашей, её слова: «Моё сердце вскрыли жертвенным ножом и аккуратно слили оттуда всю боль». Он ждал, что с ним вот-вот это произойдёт.

— Если вам нужно уехать, — с беспокойством сказал Пётр Петрович, который всё время крутился неподалёку, — лучше сделать это уже утром. Снег здесь ложится раз и навсегда, а дороги начинают чистить только когда в скорой помощи, застрявшей на выезде из какого-нибудь села, умрёт первый за сезон пациент.

— Мы поедем сейчас, — решил Юра, приведя себя в порядок и одолжив из гардеробной Петра Петровича новую порцию сухой одежды.

Кажется, старый метрдотель их побаивался. Он безнадёжно глянул в окно, где темнота заварилась в густой кисель, и махнул рукой.

Провожать супружескую пару высыпали почти все обитатели гостиницы. Машина, отремонтированная, уже стояла на парковке (два часа назад портье отправил к «Луже» автотехника с ключами), и, услышав под окнами звук мотора, они наконец поверили, что уезжают.

«Что мешает им всем уехать?» — думала Алёна, ставя на пол сумку, чтобы со всеми попрощаться. Лица кривились, силясь опознать давно потерянное чувство: предчувствие дальней дороги. Юра украдкой кивнул Саше, но она не ответила.

До последнего казалось, что Кунгельв их не отпустит. Автомобиль завёлся не с первого раза. В одном месте машину повело на льду, и они едва не врезались в стену трёхэтажного здания на Большой Озёрной. Какие-то люди заметили их и с громкими криками припустили следом. Сначала Юра подумал, что они собираются закидать их снежками, но как только в бампер ударился первый камень, поддал газу. Тускло светящиеся стёкла жилых домов напоминали кошачьи глаза, наблюдающие за жертвой, выжидающие, когда та сделает ошибку… посреди дороги, возле озера, стояли, крепко прижавшись друг к другу, двое молодых людей, Юре пришлось заложить вираж, чтобы их объехать. Он вдавил клаксон, но они даже не пошевелились.

Всё это время Алёна беспечно спала, опустив спинку сиденья (дыра на пассажирском стекле была наглухо заклеена скотчем) и натянув до подбородка одеяло, подаренное им в дорогу Петром Петровичем. Её не беспокоил даже слабый запах гниения, оставшийся после убитой птицы. Юра же спасался ароматизатором воздуха, который нашёл в бардачке (в своё время они сняли его с зеркала заднего вида из-за слишком сильного химического запаха).

Лишь когда они вышли на трассу, его начало немного отпускать. Была уже глубокая ночь, огни посёлков плыли в дымке, будто стая перелётных гусей с габаритными огнями на крыльях.

«Невозможно, чтобы всё так закончилось», — думал учитель, ощущая, как тиски разжимают сердце и живот перестаёт болеть от напряжения. Ведь в любой истории должна быть мораль, а то, что случилось вчера ночью, похоже на бред умирающего. Спенси с его безумной идеей изменить мир, Изначальный, голубое пятно, огонь, водолаз, который подпитывается кислородом (кислородом ли?) от древнего существа под водой… Возможно, Алёнин рассказ — а Юра надеялся рано или поздно вытянуть из неё нечто большее, чем несколько ничего не значащих фраз — будет звучать стройнее. Пока же Хорь вспоминал фразу, брошенную одним маленьким провидцем, и пытался хоть как-то соотнести её с произошедшими событиями.