Лэрд Баррон: Инициация

Так завершился первый месяц.

Их с псом путь пролегал сначала по трактам, потом по дорогам, потом по дорожкам и наконец по тропинкам, которые то и дело терялись в траве, выныривая через несколько лиг. Города сменялись городишками, деревнями, деревеньками и поселками, отстоящими все дальше и дальше друг от друга, а затем можно было набрести разве что на одинокую хижину лесоруба в глубине непролазной чащи. Собратья-путешественники попадались на глаза редко. Это было одинокое странствие.

После долгих мытарств Шпион достиг захолустной долины, населенной хмурым, дочерна загорелым мужичьем, занятым разведением коз и овец и выращиванием свеклы и редьки. Царство заготовки торфа и сжигания кизяка. Местечко из разряда тех, до каких нет дела королевскому двору и обычно даруемых какому-нибудь мелкотравчатому аристократу-голодранцу в качестве утешительного приза.

Местность была по большей части дикая, если не считать примитивных крестьянских делянок и неогороженных пажитей. Сосновые рощи перемежались каменистыми пастбищами и пригорками. С ледника, покрытого запекшимися разводами черной пыли, с грохотом катилась река. Дальний край долины переходил в верховую болотную пустошь, где бродили волки и высились руины древних крепостей и побитые дождями и ветрами груды камней, воздвигнутые побежденными варварскими племенами. Суровый, унылый пейзаж, который разбередил все тревоги Шпиона, но одновременно взбудоражил его надеждой обнаружить именно здесь логово злодея, на которого он охотился.

Он сразу же напал на золотую жилу.

Седобородому фермеру доводилось видеть Карлика в соседней деревне. Имя? Да кто его знает? Люди звали его Карликом. Он жил высоко в пещере и спускался в долину за припасами пару раз в год по праздникам и тогда напивался допьяна, пускался в пляс с хорошенькими девицами, если те оказывались недостаточно шустры, чтобы вовремя выскользнуть из его похотливых объятий, и пугал детей (а больше матерей) душераздирающими историями о сексуальных извращениях фейри и разных чудищ. Промышлял он ювелирным делом и охотой на волков. В глубине души фермер подозревал, что Карлик – профессиональный кладбищенский вор, тягающий большую часть своих побрякушек из руин на болоте.

Так или иначе, редкая образина этот малый, да и зажился уже на этом свете.

– Зажился? – переспросил Шпион.

– Вестимо так. Когда я его повстречал впервой, я был от горшка два вершка. Видел его снова не далее как прошлой весной. Скакал по Болотной дороге с мешком за горбом. Поди, козленка тащил… Мешок-то трепыхался дюже крепко.

Фермер предложил Шпиону переночевать в своем амбаре, поскольку в деревне хватало нечестивых людей, и богобоязненному христианину там было не место. На просьбы привести пример нечестивости он только сплюнул, сделал знак против порчи и бормотнул что-то в бороду. На прощание он посоветовал Шпиону остерегаться Карлика. «Держись-ка ты подале от него с его маленькими дружками. Худой тебя ждет конец, ежели будешь вынюхивать про евонные дела».

Эту песенку Шпион уже слышал. Вслух же он поинтересовался, о каких маленьких дружках шла речь.

– Сам-то я их не видывал, только слыхивал. Убогие да увечные. Есть среди них такие, у кого нет ни рук ни ног – вот что я слыхивал. Только ползти за ним и могут, вот так-то. Туды-сюды по грязи, как треклятые черви.

– Он обзавелся свитой из безруких, – произнес Шпион, вздымая брови к полям треуголки. – Или безногих. Которая следует за ним повсюду.

– Кто безрукий, а кто и с руками. Кто безногий, кто с ногами. А у кого и ничего нет. Так вот я слыхал.

Фермер пожал плечами, снова сделал охранный знак и дальше тему развивать отказался.

Шпион с трудом дотащил ноги до деревни и снял комнату в грязной гостинице. В качестве легенды для прикрытия он объявил себя отставным солдатом, направляющимся через все королевство к своему дому недалеко от границы. Он назвался старателем и обронил, что может задержаться на неделю-другую, чтобы исследовать холмы на предмет месторождений золота и серебра. Ни один из овцеводов и козопасов, вваливавшихся в гостиницу выпить пинту грога после целого дня, проведенного среди вересковых зарослей, и ухом не повел.

Шпион прихватил с собой в постель пару служанок, которые были приятно впечатлены его наружностью, а еще более отсутствием запаха навоза и наличием монет в кармане. Обе видели Карлика не далее как месяц назад. Обе испытали ужас и отвращение при взгляде на него, хотя он не сделал ничего такого, что могло бы их обидеть. Да, они слышали о его братии увечных, которые, как считалось, скрывались в горной пещере, кроме тех редких случаев, когда они сопровождали его в вылазках на болота. Слухи, которыми поделились девахи, не содержали ничего примечательного. За исключением одного – по сообщениям некоторых старых матрон, Карлик и его братия рубили младенцев на фарш, и пол их пещеры устилали кости нескольких поколений погибших малюток. Когда-нибудь эти людоеды дождутся давно причитающегося им шествия с вилами и факелами, заверяли девахи.