Грэм Мастертон - Маниту

Если вам кажется, что быть предсказателем — легкий кусок хлеба, то попробуйте сами ежедневно выдумывать пятнадцать предсказаний по двадцать пять «зелененьких» за каждое. Сами увидите, долго ли это вам будет нравиться.

В ту минуту, когда Карен Тэнди разговаривала с доктором Хьюзом и доктором Макевоем в Госпитале Сестер Иерусалимских, я — с помощью карт Таро — открывал перед миссис Винконис ее ближайшие перспективы.

Мы сидели в моем жилище на Десятой аллее у покрытого зеленым сукном столика и при плотно задернутых занавесках. Благовония убедительно тлели в углу, а моя поддельноантичная масляная лампа надлежащим образом отбрасывала таинственные тени. Миссис Винконис была сморщенна и дряхла. От нее несло протухшими духами и лисьим мехом. Она приплеталась почти каждую пятницу вечером за подробными предсказаниями на ближайшие семь дней.

Когда я раскладывал карты в кельтский крест, она вертелась, вздыхала и всматривалась в меня, как горностай, чувствующий добычу. Я знал, что она умирает от желания спросить, что я вижу, но я никогда ничего ей не говорил, пока все не было уложено на столике. Чем больше напряжения, тем лучше. Я должен был разыгрывать полный спектакль с наморщиванием лба, тяжкими вздохами, закусываниями губ и демонстрацией того, что я вхожу в контакт с силами вне сего мира. В конце концов, именно за это она и платила мне свои двадцать пять долларов.

Но она все же не могла справиться с соблазном. Когда я положил свою последнюю карту, она хищно склонилась вперед и проскрипела:

— Что вам говорят карты, мистер Эрскин? Что вы видите? Есть ли что-нибудь о Папочке?

«Папочкой» она называла мистера Винкониса, толстого старого директора супермаркета, который курил одну сигару за другой и не верил ни во что более метафизическое, чем первая тройка на гонках Акведук. Миссис Винконис никогда ничего подобного не одобряла, что было видно по тону ее слов, и было ясно, что самое горячее желание ее сердца заключается в том, чтобы сердце Папочки наконец отказало в послушании и к ней перешли бы все владения Винконисов.

Я смотрел на карты с обычным, доведенным до совершенства выражением сосредоточенности. О Таро я знал ровно столько, сколько и любой другой, кто дал себе труд прочитать книгу «Таро для начинающих». Главное было — стиль. Если кто-то хочет быть мистиком, что ничуть не легче, чем стать секретаршей в рекламном агентстве, инструктором в летнем лагере или гидом на автобусных экскурсиях, то прежде всего ему следует выглядеть как подобает мистику.

Меня вполне удовлетворяла моя серая тридцатидвухлетняя личность, живущая в Кливленде, штат Огайо, с зачатком лысины — как говорится, «от ума» — с темными волосами и довольно стройная, хоть и с немного великоватым носом на бледном, с правильными чертами лице. Я дал себе труд покрасить брови в сатанинские дуги и непрестанно носить изумрудный атласный плащ с нашитыми лунами и звездами. На голову я насадил трехгранную зеленую шапку. Когда-то на ней был значок «Грин Бей Пейкерс», но по очевидным причинам я снял его. Запасшись благовониями, парой оправленных в кожу томов «Британской энциклопедии» и замусоленным черепом из лавки старьевщика в Вилледж, я поместил в газетах объявление. Оно гласило:

НЕВЕРОЯТНЫЙ ЭРСКИН Предсказание прочтенное, будущее отгаданное.

Твоя судьба ясна.

В течение нескольких месяцев я получил больше клиентов, чем мог обслужить. Впервые в жизни мне хватало на «меркури», «кугуар» и стереокомбайн с наушниками.

Но, как я уже сказал, это было нелегко. Постоянный наплыв идиотски ухмыляющихся дам среднего возраста, толпящихся в моем жилище, умирающих от жажды услышать, что случится в их нудной серой жизни, — этого почти хватало мне для того, чтобы на веки вечные погрузиться в бездну отчаяния.

— Ну, так что? — проскрежетала миссис Винконис, сжимая в сморщенных пальцах блокнот, оправленный в кожу аллигатора. — Что вы видите, мистер Эрскин?

Я повертел головой — медленно и с огромным достоинством.

— Карты передают сегодня важные известия, миссис Винконис. Они несут много предостережений. Они говорят, что вы слишком сильно стремитесь к будущему, которое, если наступит, может оказаться не таким приятным, как вы думаете. Я вижу серьезного джентльмена с сигарой, наверное, Папочку. Он говорит что-то — с сожалением. Он говорит что-то о деньгах.

— Что он говорит? Говорят ли карты, что он говорит? — прошептала миссис Винконис. Каждый раз, когда я говорил слово «деньги», она начинала вертеться и подскакивать, как рыба на раскаленной сковородке. Я повидал немало отвратительных страстей, но страсть к деньгам у женщины такого возраста может отбить у наблюдательного человека аппетит.