Анна Кудинова - Санки [litres]

Школа.

Уроки тянулись непривычно долго, учителя, как сговорившись, вызывали меня к доске, будто хотели посмеяться со всеми остальными над моим видом. Я не снимал кепку и шарф, ссылаясь на простуду и плохое самочувствие, мне не верили, но и не спорили, потому что уже попросту не хотели со мной связываться, поставив на мне жирный крест. Обычно это происходит с проблемными детьми, ими не занимаются, а просто терпят до конца средней школы и в одночасье выбрасывают за двери школы как неудачный продукт воспитания. Школа – это производство, а, как на любом производстве, иногда и тут случается брак.

– Сегодня столовая работает только на продажу упакованных продуктов, – предупредила математичка после урока. – Если вы принесли еду с собой, то можете пройти в актовый зал и пообедать.

После ее слов я немного заволновался и, сразу же, как появилась возможность скрыться с глаз учителя, поторопился спуститься вниз, разузнать, в чем дело. Все было как она и сказала – помощница кухарки продавала печенье и сухари тем, у кого были деньги, остальные толпились по краям, высматривая добычу. Сашка болтал с каким-то старшеклассником, как я понял, они вместе ходят на хоккей и в последнее время хорошо сдружились, немного позже к ним подошел Пашка, он задержался, потому что сдавал книги в библиотеку.

Я сунулся в окно кухни:

– А где Мария? – поинтересовался у помощницы.

– Иди отсюда! И так из-за тебя проблемы, теперь нашу дверь запирают на ключ, чтобы такие любопытные, как ты, не совались и не бились своей тупой головой о кран, – сморщившись, словно наступила в свежие собачьи экскременты, ответила она.

Я выставил кулак над тарелкой и немного разжал его, вниз, звонко брякая, посыпались новенькие монеты, одна за другой. Я видел, как ее зрачки жадно провожают каждую вниз и возвращаются за новой.

– Так что с Марией? – переспросил я уже в новой сложившейся обстановке.

– Она не вышла, наверно, заболела, – пересчитывая мои деньги, ответила она.

– Что будешь брать? – закончив, спросила помощница.

– Ничего, я не голоден, – натянув кепку до бровей, я успел увидеть ее засиявшее от радости лицо.

Собачьим говном, которое только что так нескромно лежало под ее изящными ногами, даже и не пахло.

Я обогнал Сашку по дороге в класс, он был один, Пашка остался в столовке после звонка. Поймав удачный момент, спросил, не знает ли он, как дела у Дена. Несмотря на все разногласия, я все же волновался за его здоровье. Сашка сказал, что Ден на больничном и больше никакой информации от него нет. Я не придумал, как продолжить разговор, и просто прибавил ходу, махнув головой в благодарность за ответ.

После седьмого урока основная масса учеников покидает школу, учителя расходятся чуть позже. После 16 часов остаются только те, кому требуется исправляться, а в 18 расходится продленка, свет гасят и школу закрывают совсем. В это время уже темно и пробираться по школе будет сложно. Я проанализировал временные интервалы и решил, что буду действовать по обстоятельствам, импровизируя, это надежнее моего плана, который обычно с треском проваливается.

Класс литературы освободился после 15 часов, ключ мне не понадобился, потому что дверь была слегка приоткрыта и манила меня своим таинственным просветом. Я зашел и закрыл за собой. Первые полчаса просто осматривался, ожидая увидеть что-то необычное, но все было как нельзя более простое и неподвижное. Затем я подогнал учительскую лестницу и полез наверх, к книжным полкам. Доставая по одной, я перелистывал страницы, всматривался в переплет и бросал их на пол, не посчитав достойными моего внимания. Шло время, мое положение в школе держалось на последнем издыхании, а разгадка этого ребуса была далека от меня как никогда.

– Васин? Ты что делаешь? – крикнула возмущенная учительница литературы.

– Я думал, вы ушли домой! – честно ответил я, глядя на ее растерянный вид сверху вниз.

– И поэтому ты решил вернуться в класс и выпотрошить книжные полки?

От несдержавшихся эмоций она выронила из рук журнал, стопку тетрадей и деревянную указку. На крик сбежались остальные учителя, все еще находившиеся на третьем этаже правого крыла.

– Васин! – возмущались они по очереди, собирая книги, разбросанные по полу. – Тебе надо лечиться, ты больной! – заявляли они так уверенно, что я почти поверил в это сам.

– Посмотрите, нет, вы посмотрите! Он порвал Толстого!

– Ничего я не рвал, он такой и был! – карабкался я на поверхность беспощадно поглощающей бездны безумия.