Сергей Алексеев - Пятый всадник

– Зачем? Не надо. А если вы тоже потом не выйдете?

– Ну, если и я там останусь, тогда уж точно ничего хорошего внутри нет. Тогда уезжай, не задумываясь.

– Один? – испуганно пробормотал мальчик.

– Ох, Мишенька… Я тебе в путешествии не помощник – обуза лишь… а внутрь я все равно схожу, не обижайся. Тут либо пан, либо пропал, как дедушка мой любил говорить – либо оздоровею, либо, наоборот, помру, так без зрения мне иного и не надо… не хочу я в немощь скатываться, видит Бог – не хочу… Помоги только с повозки слезть.

«Слезть не может, а в дом пойдет…» – подумал мальчишка, но, конечно же, старушке отказать не смог – не так был воспитан.

Выбравшись из повозки, Тамара Семеновна оправила старое клетчатое платье, пыльное от дороги, и медленно побрела к двери, ведущей в дом. Миша наблюдал за ней с замиранием сердца.

Вот старушка, прихрамывая, подошла к двери.

Вот нащупала ручку и потянула за нее.

Вот зашла внутрь.

Вот закрыла за собой…

…и все.

Минута за минутой утекала в вечность под аккомпанемент пульса, который стучал у Миши в висках.

«Ни отца, ни Тамары Семеновны. Оба сгинули в этом странном…»

Вдруг дверь распахнулась. Сердце екнуло в груди.

«Папа?»

Но это была Тамара Семеновна. Вертя головой, не в силах толком разглядеть повозку, она замахала рукой и позвала:

– Мишенька! Иди сюда скорей!

Внутри у мальчишки все похолодело.

– А где папа? – вопросил он громко.

– Тут, в подвале возится, – ответила Тамара Семеновна. – Иди скорей!

Сердце Миши застучало быстро-быстро. Спрыгнув с козел, он за считанные секунды преодолел расстояние от повозки до дома и пулей влетел внутрь.

Дверь за ним тут же закрылась.

* * *

С ремонтом стеллажа в подвале Виктор справился довольно быстро – благо, лекарь выдал ему весь необходимый инструмент.

«И чем же мне год тут заниматься? – подумал кузнец, окинув взглядом ржавый хлам, лежавший на грязных полках. – В доме, кажется, всего одна комната… плюс подвал… Но условились же, что год прослужу… значит, надо держать обещание… ради Мишки… а то сволочь эта быстро его болячку на место вернет…»

Откинув крышку люка, Виктор, кряхтя, выбрался наружу.

Лекарь молчал. Кузнец выпрямился… и замер, опешив от увиденного.

Миша лежал на столе, бледным лицом кверху, не подавая признаков жизни. Лекарь расхаживал вокруг мальчишки с острым ножом в руке и почему-то облизывался.

– Это… это же Мишка, сын мой, – сказал Виктор, с трудом выговаривая слова. – Но что… что с ним стало? Ты же обещал его вылечить!

– Я и вылечил…

Беззастенчиво перевернув неподвижного Мишу, лекарь задрал ему рубашку и продемонстрировал Виктору совершенно чистую спину.

– Но он… он же… мертв… – пролепетал кузнец.

Последнее слово далось особенно трудно. Осознание настигло Виктора с запозданием, но ударило мощно, словно кувалда. Кузнец пошатнулся, спиной припал к стене и, уронив голову, зажмурился. Слезы потекли из глаз и застучали по грязному дощатому полу.

– Мертв, – бесстрастно подтвердил хозяин.

Сорвав с Мишиной груди значок, лекарь бросил его в банку к остальным.

– Но… почему? – прошептал Виктор. – Мы… опоздали?

– Нет. Просто им со мной расплатились, – пожал плечами хозяин, продолжая вертеть нож в руке. – Обычная практика…

«Что? – заслышав его слова, опешил кузнец. – Расплатились? Но кто? Неужто Тамара Семеновна? В голове не укладывается… тащили ее сюда, терпели, а она, сука старая, воспользовалась моментом…»

– А ты можешь… можешь его воскресить? – шумно сглотнув, спросил Виктор.

– Мертвых не поднимаю, – мотнул головой хозяин пылающего дома.

Виктора затрясло.

«Получается, все зря? Получается, я сам привел сына на убой… и никак не могу это исправить? Да лучше бы нас всех заклевал тот стервятник, чем… вот так…»

– Скажи, лекарь, – прочистив горло, снова заговорил кузнец, – чем я могу заплатить, чтобы тварь, которая угробила моего сына, сама подохла?

Хозяин впервые с начала разговора повернулся, пристально посмотрел Виктору в глаза и сказал:

– Своей жизнью.

Виктор вздрогнул и побледнел.

* * *

– Батулин, ты меня балуешь!

– Я просто рад, что ты у меня есть золотце, – с улыбкой сказал Сергей.

С каждым днем жена выглядела все лучше и лучше. Болезнь отступала стремительно, как по волшебству. Супруга все еще редко вставала с постели, но лишь потому, что Сергей всячески ее опекал и не желал форсировать восстановление.