Сергей Алексеев - Пятый всадник

«Не ведись. Стреляй».

Преодолевая оцепенение, Виктор поднял ружье. Стервятник, поняв, что человек настроен решительно, взвился в небо. Кузнец, прищурив глаз, выстрелил, но промахнулся.

– Чтоб тебя… – проворчал, опуская ружье.

– Что там? Приехали? – проснувшись от выстрела, забормотала в повозке Тамара Семеновна.

– Едем, едем, – буркнул Виктор.

С ружьем в руке он пошел к перепуганной лошади, нервно гарцующей на месте.

«Скорей бы добраться до этого сраного Огня».

И Бог, если он есть, услышал молитвы Виктора: день уже клонился к вечеру, когда на горизонте показался заветный дом – покосившийся, одноэтажный, с покатой крышей и железной трубой, он упрямо стоял посреди степи, объятый пламенем, точно рыжей вуалью, развевающейся на холодном осеннем ветру. Кузнец при виде такого странного зрелища натянул поводья, и лошадь послушно перешла на шаг.

«И почему он до сих пор цел? Почему не сгорел?»

– Чего встали, Вить? – спросила Тамара Семеновна.

– Приехали потому что, – не оборачиваясь, ответил Виктор.

Он передал поводья сыну и тихо сказал:

– Ежели не вернусь оттуда, долго не жди – полчаса, от силы – минут сорок. Потом езжайте обратно. Припасов хватит до самого поселка.

Глаза Миши моментально наполнились слезами.

– Пап…

– Не реви, – строго сказал Виктор. – Может, там ничего страшного и нет.

«В пылающем доме, который горит уже несколько месяцев, ага…»

– Главное – чтобы тебе помогли, – продолжил кузнец. – Мы же для этого ехали.

– И мне бы, конечно, излечиться… – донесся из глубины повозки голос Тамары Семеновны.

– И вы излечитесь, если там правда лекарь живет, – сказал Виктор, правда, не слишком уверенно.

– А это дом, да, Вить? Лекаря дом? Огонь вижу… стены, плохенько… ах, так размыто все… клятая слепота…

– Вы тоже, кстати, сидите, на рожон не лезьте, Тамара Семеновна.

– Конечно, дождусь. Куда ж я сама пойду? – хмыкнула старушка.

Виктор спрыгнул с козел и пошел к дому. Ружье, из которого он стрелял в стервятника минувшей ночью, болталось за спиной. Удивительно, но по мере приближения к дому жар от пламени совершенно не усиливался, будто никакого огня в самом деле и не было, а был лишь странный морок.

«Но ведь Миша тоже видел огонь? Бывают у людей общие глюки? Или нет?»

Рассмотрев сквозь пламя дверь, Виктор подошел к ней и замер в нерешительности, все еще боясь, что огонь его обожжет.

«Давай же. Надо спасать Мишу…»

Шумно сглотнув, кузнец потянулся к ручке.

«Ленка, если ты слышишь… поддержи меня, ну…»

Язык пламени лизнул руку, и Виктор рефлекторно вздрогнул, однако боли не было – вообще никаких ощущений, словно кто-то и впрямь соткал этот огонь из воздуха.

«Чертовщина какая-то…»

Пальцы сжали ручку, и кузнец осторожно потянул дверь на себя.

Внутри оказалась просторная комната с высоким потолком. В самом центре болталась на тонком черном проводе желтая лампочка; под ней стоял прямоугольный стол на толстых ножках, за которым, одетый в грязное коричневое пальто, сидел мужчина лет пятидесяти с небольшим, морщинистый, желтоватой кожей и бледно-зелеными глазами. Скользнув по гостю усталым взглядом, он спросил:

– Захворал?

– Не я, – с трудом выдавил ошарашенный Виктор. – Сын… сын болеет.

– Сын – это хорошо, – сказал хозяин пылающей халупы. – А болеет – плохо… хотя все болеют, чего уж, такова ваша доля…

Он скользнул по Виктору взглядом сверху вниз.

– Так сможете помочь? – осторожно уточнил кузнец.

– Я много чего могу. Вопрос – чем платить будешь?

– У меня есть немного… деньги, консервы… я потом еще привезу, если мало будет!

– Не нужны мне консервы и деньги, – покачал головой хозяин.

– А что тогда?

– Услуга за услугу. – Лекарь мотнул головой в сторону табурета, стоящего по другую сторону стола. – Дверь закрывай да садись, обсудим.

Виктор кивнул и, затворив за собой, подошел к хозяину.

* * *

– Что-то долго его нет, – заметила Тамара Семеновна.

– Он вернется… это же папа… – пробормотал Миша, неотрывно глядя на дверь, которая, закрывшись около получаса назад, с той поры оставалась неподвижна.

– Верим, ждем… – устало вздохнув, сказала старушка.

Они посидели еще с минуту-другую.

– Надо ехать все же, Мишенька… – сказала Тамара Семеновна.

– Без папы?..

– Ох, горе ты луковое… – вздохнула старушка.

Они помолчали еще какое-то время, пока Тамара Семеновна не сказала:

– Давай я на разведку пойду?