Сергей Алексеев - Пятый всадник

– Как вас вообще угораздило с мутантами связаться? – Сыскарь попробовал подползти ближе.

– Да это я виноват! – воскликнул Рашид. – Мы когда Антоху забрали, все расписывали ему, как у нас замечательно живется, и какой классный мужик, его батя. Я за рулем был. Повернулся назад, к пацану, спросил еще, хочет ли к нам. Обернулся обратно, а дорогу кабаны переходят. Ну, и сбил поросенка. Я по газам, да какой там! Взрослые уже за нами погнались. Лысый за пулемет встал, Бугай пытался с кланом связаться. Даже не понял, как кабан впереди оказался. В лобовую пошел. Я руль влево, да в кювет. Проехали немного, увязли – там болото рядом.

– Ну, а потом вы завалили еще одного кабанчика и его мамашу заодно, – продолжил за Рашида Сыскарь. – Патроны кончились, решили уходить. Так?

– Ты откуда знаешь, епта? – удивился выживальщик. – Словно с нами там был.

– Да был я там, только после вас.

– Ну, мы и кабана зацепили хорошо. Но он упертый, долго за нами шел.

– Антон! – позвал Сыскарь мальчика, но ответа не услышал.

– Перетрухнул малец, – пояснил Рашид.

– Понятно, – у Сыскаря получилось наконец подползти ближе. – А что за уроды там, наверху, знаешь?

– Не знаю. Сколько по этому району мотаемся, никогда и не слышал, что тут кто-то живет. А ты сам-то, как здесь оказался? – в свою очередь поинтересовался Рашид.

– Долго рассказывать, – буркнул Сыскарь. – Ты как связан?

– Руки за спиной и ноги.

– Та же фигня. А зубы целы?

– Нормально. А что?

Сыскарь перекатился на другой бок, спиной к Рашиду.

– Попробуй зубами узел на руках развязать. Я бы тебе первому подсобил, да боюсь, не выйдет. Отрихтовали мне челюсть – на первом же укусе зубы вылетят.

– Ну, давай, – Рашид зашевелился, подползая ближе, ткнулся лицом в спину Сыскарю и сполз ниже. Нащупав носом веревку, стал зубами исследовать узел.

Тут вдруг раздался робкий голос мальчика.

– Дядь!

– Что, Антон? – спросил Сыскарь, поняв, что обращаются к нему.

– А ты моего папку знаешь? – в голосе мальчика слышались слезы. Слишком много потрясений случилось за один день для ребенка.

– Знаю, Антон. Он меня и послал за тобой. Не бойся, выберемся мы отсюда. Обещаю.

– Хорошо, – мальчик шмыгнул носом.

– Ну как там, Рашид? – спросил Сыскарь. – Получается?

Выживальщик сплюнул и произнес:

– Мля! В песке веревка вся. Да, вроде, что-то выходит.

Через пару минут путы, наконец, ослабли, и Сыскарь смог высвободить руки. Размял кисти, восстанавливая кровообращение, после чего потянулся к ногам. Повозившись немного с веревкой, скинул и ее.

– Ну, уже прогресс. Сейчас и вас освободим, – он охлопал одежду, проверяя, чего именно его лишили при обыске, кроме оружия. Разгрузку с него даже не удосужились снять, а вот перчатки с рук зачем-то содрали. Откуда-то сверху послышался звук открываемой двери. Сыскарь схватил веревку, снова намотал ее на ноги и улегся у стены, спрятав руки за спиной.

– Ну и нахрена ты туда идешь? – спросил кто-то.

– Василий сказал накормить их, – ответил заплетающийся голос то ли пьяного, то ли с каким-то дефектом речи человека.

Раздался лязг засова. Люк в погреб со скрипом отворился, наполнив помещение тусклым, мерцающим светом. По скрипучей лестнице кто-то начал спускаться.

– Ну что, голуби, – говоривший присел на нижней ступени, поднял лампу над головой, освещая погреб. – Сидите?

Сыскарь окинул быстрым взглядом их темницу, Рашида с Антоном и уставился на тюремщика. Руки того слегка подрагивали, отчего огонек в лампе дрожал еще сильней. Роста он был невысокого, большой живот не вмещался в кожаную потертую жилетку, а камуфлированные штаны заляпаны какими-то темными пятнами. На поясе висел штык-нож от АК. Судя по ножнам, обтянутым кожей, это был нож Кастета. Обвислые, небритые щеки, покрытые множеством пигментных точек, вызывали отвращение.

– Жрать хотите? – осклабился мужичок. – Я принес!

Он швырнул на пол тарелку с какой-то едой.

– Подползай! Да не боись, свинина это! Мясом вы нас надолго обеспечили, кормильцы! Не… снабженцы, во! – он заржал над своей шуткой. Потом, посерьезнев, уставился на Сыскарь.

– Ты хто такой? А? И чего прип-п-перлись сюда? Ну? Отвечай, когда тебя спрашивают!

Дефект речи, оказался именно дефектом, а не закономерными последствиями возлияния спиртосодержащих напитков. Появилось подозрение, что он такой же приобретенный, как и тремор рук. Отвечать Сыскарь не стал, лишь следил за ним прищуренным взглядом. Правда, налившиеся синяки и без прищура делали глаза едва различимыми на лице. Разбухший нос, в свою очередь, натягивал кожу подсохшей кровью, превратившейся в маску и причиняющей постоянное неудобство.