Сергей Алексеев - Пятый всадник

Не буду хвастаться, я не герой. Меня при этом не было. Так что я пока никого не убивал. Но если понадобится, я чувствовал в себе ледяную решимость.

Наш сын Саша уже делал первые шаги, и я очень хотел, чтобы к тому времени, когда он будет достаточно большим, чтобы играть одному на улице, все ублюдки забыли дорогу в нашу деревню, и на десять километров вокруг было безопасно. Как раньше.

Уже потом, вспоминая первые дни, я часто думал, что нам просто фантастически повезло. Мы наткнулись на нормальных людей. Все могло быть иначе. Я слышал – да и пару раз видел своими глазами – что творили в других местах дезертиры, уголовники, просто озверевшие селяне и бывшие горожане. Людей не просто убивали за еду – сами люди порой становились ею.

Не приведи бог…

Как всегда, я возвращался усталый и немного голодный. Но очень довольный, как не бывало даже в прежние дни, когда я возвращался с работы в нашу благоустроенную квартиру.

Она встречала меня у калитки.

У нее была для меня одна очень хорошая новость.

Я обнял ее, и прижал к груди. Она по-прежнему была самой красивой. Только руки ее, как и мои, загрубели от работы на земле, но я целовал их еще нежнее, чем раньше.

Что бы там будущее ни несло – мы все одолеем. Прорвемся. Главное, что мы вместе. И все прекрасно в этом лучшем из миров, даже если кому-то он кажется адом.

Первый раз Брюса убили неделю назад. Пустили пулю сразу в лоб – чтобы не мучался. Но на следующее утро покойник воскрес. В этот же день его умертвили вновь – били камнями и палками до тех пор, пока тот не превратился в кровавую бесформенную кучу. Перекрестились и ушли домой, в бункер, пытаясь забыть произошедшее как кошмарный сон.

А сегодня он вернулся опять.

– Чего ты хочешь? – с трудом выдавливая из себя слова, спросил убийца Никас. Он был главным в их команде.

Мертвец сделал шаг вперёд. Рука вожака незаметно легла на приклад автомата.

– Ты знаешь зачем я пришел, – ответил Брюс низким глухи голосом. И хохотнул.

От его смешка, похожего на воронье карканье, всем стало не по себе.

– Пойми, ты выпал из обоймы, Брюс, – как можно спокойнее произнес Никас. – Ты – стреляная гильза. Нам будет лучше без тебя. Да и как на нас смотреть будут остальные, когда узнают, что ты…

Никас не договорил, смутившись. За него это сделал сам Брюс.

– Что я мертв?

– Да, – устало кивнул командир. – Ты же знаешь, как называют наш отряд?

– «Последняя обойма», – ответил мертвец.

– Верно, «Последняя обойма». А в обойме не должно быть стреляных гильз. Иначе она подведёт в самый нужный момент, – ладонь Никаса легла на рукоять автомата. – Если не будет нас – значит не будет защиты ни для людей, ни для бункера, а это… сам знаешь, что тогда может произойти.

– Брюс… – из толпы вышел Мирон. – Так не должно быть.

– А как должно? Я же ведь могу держать оружие. Могу защищать бункер. Я…

– Ты мертв. А мертвецам не место среди людей!

– Я не мертв. Вы что, не видите? Стою перед вами! – покойник протянул руки вперед чтобы продемонстрировать свою правоту, но команда тут же отступила назад, схватившись за оружие.

– Это какая-то аномалия, – попытался объяснить Никас. – Я не знаю как такое возможно, но видимо это какая-то аномалия. Или радиация. Звучит как полный бред, но ты действительно мертв. Хоть и стоишь сейчас перед нами. Поэтому не надо сюда ходить. Это наша территория. А твое место… ты знаешь где.

– Да чего ты с ним вообще разговариваешь?! – возмутился Чеснок. – Он же умер! Дохляк! Мертвым не место среди людей! А ну иди отсюда прочь!

Брюс долго молчал, о чем-то раздумывая. Неожиданно сказал Никасу:

– Ты говорил про стреляные гильзы и про то, что они бесполезны. Но вспомни Корнея-кузнеца на Бункере-2. Он ведь отличные ножи ковал из них. Хорошие клинки. Ими можно перерезать глотку любому.

От последних слов мертвеца всем стало не по себе.

– Уходи, – твердо сказал Никас. И сделал шаг вперёд: – Или нам придется… Не заставляй нас делать это вновь.

Мертвец погрузился в тяжёлые думы. Живые тоже замерли, внимательно глядя на бывшего сослуживца.

– Я вижу сны, – внезапно тон мертвеца изменился. Он сник, начал говорить совсем тихо и в какой-то момент стал даже напоминать прежнего живого Брюса. – Вижу сны, – повторил он. – Ночью, когда на город опускается тьма, они приходят ко мне. Разговаривают со мной.

– Кто? – спросил Никас и не узнал свой голос – звенящий от напряжения и страха.