Лис Теру - Странные люди [litres]

– Чудеса, – пробормотал себе под нос рыжий художник, не обращаясь ни к кому, кроме себя самого. Но его услышали.

– Лисенок… – Немо даже вздрогнула. Капсула наушника вывалилась из уха и спряталась в траве. К девушке почти никогда нельзя было подкрасться незамеченным, и сейчас Лис совсем никак не мог объяснить, как у него получилось.

– Ты где такой рог отрастил? – спросил Кит, привычно хмурясь, но совсем при этом не темнея.

Белый Зверь, как обычно, молчал, но в глазах его, темных и блестящих, Лис увидел меньше тоски, чем раньше. А еще он понял самое важное: Немо и Кит не видят его друга.

– Рог? – уточнил он испуганно и торопливо ощупал голову. – Нет у Лиса рогов…

– На лбу у тебя, дурашка! – фыркнул Полуночник, поднимаясь. – Ты где так ударился?

– Лис не помнит, – соврал сын солнца, обходя Кита по широкой дуге. Он очень хотел поздороваться со Зверем, но очень не хотел обижать его и говорить о нем друзьям. Приходилось хитрить.

– Холодное приложить надо. – Немо тоже поднялась и отряхнула джинсы. Затем потянулась к руке Лиса и сняла иголки с огромного бутерброда. – На кухне есть лед.

– Не надо Лису льда. У Лиса совсем шишка не болит, – соврал снова художник, убрав бутерброд за спину и поворачиваясь так, чтобы мохнатый друг мог незаметно угоститься.

Белый Зверь придирчиво обнюхал угощение, но, к разочарованию Лиса, есть не стал. Только посмотрел благодарно, поймав взгляд, и тряхнул лобастой головой.

– Не верю, – отрезал Кит. – Давай иди на кухню. А мы с тобой. Это ты в доме так приложился? Как ты туда влез?

– Никак! Лис не знает!

Мальчишка был близок к панике. Тут его друзья, которые заботятся о нем, и тут же Белый Зверь, которого он чудом встретил и перед которым никак не мог извиниться. Уйди он сейчас на кухню, кто знает, не обидится ли Белый Зверь совсем? А заговори с ним в открытую – тоже обидится.

– Ладно, неважно. – Полуночник не стал больше допытываться, просто взял Лиса за локоть и потянул за собой.

Белый Зверь, к огромному облегчению Лиса, не стал обижаться, а только принюхался и неожиданно шагнул к Немо и ткнулся носом в ее ладонь. Книжный Червь, до этого вовсе не чувствовавшая Зверя, испуганно замерла. Страх был мелкой колючей вспышкой, которая смела разноцветные вихри, и тут же Немо зеленой дымкой окутало любопытство. Затаив дыхание, Лис наблюдал, как девушка, шаря по сторонам слепыми ко многому глазами, внимательно прислушивается к себе. Бледные пальцы зависли в паре сантиметров от острого белого уха, и Белый Зверь сам прильнул к этой руке, позволяя себя погладить. Его интерес, его тоска и его грусть отразились на лице Немо, как в зеркале. Ничего не понимающий Кит напряженно молчал, все еще не отпуская Лиса.

– Что она творит? – шепнул он тихо.

– Белый Зверь, – громким шепотом ответил Лис, – пришел знакомиться с вами сам.

– Тот самый? – Кит скептически усмехнулся.

– Тот самый.

Немо опустилась на колени на траву, легкими движениями поглаживая невидимую для нее белую шерсть и что-то тихо бормоча. Белый Зверь, который раньше не очень охотно подпускал и Лиса, вертелся вокруг нее, как большой дружелюбный пес, терся боком о ноги, выпрашивая новые ласки.

– Такой грустный… – услышал Лис слова Немо. – Такой одинокий… Почему ты такой одинокий?

Белый Зверь не отвечал, только отирался вокруг, открыто проявляя свое расположение к той, кто не могла его увидеть.

– Я снова чувствую себя в психушке, – пожаловался Кит, для которого движения Немо не имели никакого смысла.

– А Лис доволен, – улыбнулся рыжий и с облегчением откусил большой кусок бутерброда. – Белый Зверь теперь точно не обижается на Лиса! Белый Зверь сам пришел знакомиться.

Потом он скосил на Кита желтые глазищи и признался смущенно:

– А у Лиса шишка болит. Можно Лису лед?

В корпусе никогда не было жарко. Бывало сыро, прохладно и даже холодно, но жарко – никогда. В этот день облупленные стены, кое-где отмеченные черным маркером Лиса, источали приятную прохладу, которой хватало ровно настолько, чтобы хотелось прижаться к источнику тепла и подолгу его не отпускать.

– Ты как? Оживаешь? – Спящая шептала, хотя они лежали рядом на ее королевском ложе – на сдвинутых кроватях в центре комнаты, – и ее волосы оплетали Пакость цепкими блестящими лианами. Их запахи смешивались, рождая что-то новое в прохладном воздухе комнаты. Аромат яблочных семечек горчил едким табаком.