Игорь Андреев - Исповедь кочегара

Бледный пленник сидел смирно и во все глаза смотрел на раскрасневшегося кочегара. Тяжело дыша, Кай немного успокоился, аккуратно прикрыл зеркало рукой и быстро осмотрел помещение через отражение в зеркале.

— Пронесло, — подумал Кай.

— Так значит, это всё правда? — еле слышно прошептал Тимур.

Кочегар виновато закивал головой.

— И теперь тебе нужно меня убить, чтобы освободиться?

— Замолчи… замолчи… замолчи! — Кочегар сорвался на крик.

— Не делай этого… пожалуйста, — Тимур зарыдал.

— Да закрой же ты свой рот! — рявкнул кочегар и зло толкнул молящего о пощаде Тимура ногой. Стул опрокинулся, жертва упала, сильно ударившись затылком о пол, и потеряла сознание.

Тимур пришёл в себя из-за какой-то возни в ногах. Затылок ныл и пульсировал болью, отдающей в виски. Шевелиться не хотелось, но услышав металлический лязг, Тимур открыл глаза и стал биться в панике. Так он и думал, его закрыли в печке!

— На помощь! — надсадный вопль беспомощности вырвался из глотки Тимура.

Открылась соседняя дверца твердотопливного котла. Как оказалось, их было две изначально. Путь к открывшемуся выходу преграждали колотые дрова, тонкие молодые веточки и всё это припорошено хлопьями опилок.

— Отпусти меня, прошу тебя, — надрывался Тимур и задыхался в приступе кашля от летающей в воздухе золы.

В ответ кочегар чиркнул спичкой, поджёг мятую газету, сунул в печку и закрыл дверцу. Тимур видел, как пламя из газеты перебрасывалось на сухие веточки и опилки. Самые тоненькие палочки загорелись и начали издавать характерный хруст, как во время горения древесины.

— Пощади! Не убивай!

Пламя быстро разгоралось и набирало силу. С дымом проблем не было, его мгновенно вытягивало в трубу, но воздуха стало не хватать, в закрытом пространстве он активно выгорал.

Вдруг открылась дверца в ногах Тимура, и кошмарный сон повторялся точь-в-точь. Его шнурки начали вынимать из обуви, а парнишка, как и во сне, предлагал кочегару забрать обувь целиком, но его предложение было проигнорировано. Шнурки грубо изъяты, выход на свободу с лязгом захлопнулся.

Тимур продолжал вопить, и решился на последний шанс — сбить пламя, пока оно не успело окрепнуть. Окончательно отчаявшись, Тимур молотил ногами по дровам и хворосту. Сонм искр взметнулся и полетел в трубу вместе с дымом. Пламя не желало сдаваться, но у мальца получалось, нужно было только продолжать в том же духе. Разжаренные угольки попадали на одежду и прожигали её, прилипали к плоти и с шипением затухали.

Тимур уже потушил половину горящих дров, но тут кочегар открыл нижнюю тягу, и пламя воспылало с новой силой. В момент загорелись потушенные Тимуром головешки, и тут парень понял, что бороться уже бесполезно. Всё, что ему оставалось делать, так это кричать, стонать и плакать.

Из трубы валил белый густой дым. Такого цвета дым можно увидеть над крематорием, когда в печи сжигают усопшее человеческое существо. Из ржавых ворот кочегарки вышел чумазый парень. Он был весь перепачкан сажей. Глубокий вдох и выдох.

Дневной свет резал глаза, прохладный ветер обдувал раскрасневшееся лицо.

— Свобода, — еле слышно прошептал человек, вышедший из душного помещения кочегарки.

Старая засаленная фуфайка болталась на плечах. В голове была пустота, ни единой мысли не тревожило его перегруженный мозг. Хотелось бежать, кричать, петь, ликовать. И в то же время хотелось упасть, заплакать, уменьшиться до размера песчинки и исчезнуть.

Эмоции на лице освобождённого менялись слишком часто, бедняга

находился в шаге от самого настоящего психического расстройства.

Малейшего толчка было бы достаточно, чтобы фримэн упал в пропасть безумства.

И этот толчок был любезно организован демоном в честь их заочного знакомства и несостоявшегося запланированного умерщвления.

Иван, сидевший на крыше, свесив ножки, решил подарить выжившему бедолаге финальную песню — «Roadrunner United» — «The End».

Конец. В этот момент конец настал многим вещам, в том числе и терпению Ивана.

Зазвучавшая в голове песня заставила улыбнуться окончательно съехавшего с катушек парня.

— Не обманул… не обманул, — задыхаясь от истерического смеха, твердил он одно и то же.

Не прошло и минуты, как необоснованное веселье обратилось во всепоглощающий страх.

— Не обманул, — с ужасом в глазах проговаривал чумазый парень.