Александр А. - Логово [СИ]

— Твои твари загрызли Антона! Ты понимаешь, что оставила двоих его детей без отца! Тупая ты дура! А ради кого? Ради чмошника, психопата? Я хотел дать тебе всё и жил ради тебя и Даши! Но, по-видимому, придётся мне воспитывать её одному!

Василиса молчала, она лишь слышала, как стонет Миша, и наблюдала за тем, как Дима нацеливает на неё ствол, и только сейчас поняла, что он держит ружьё как-то не так. Да, он держал его, уперев обух в левое плечо, а не в правое, так как на правой руке больше не было пальцев.

— Ты чего молчишь? Нечего сказать перед смертью?

Василиса улыбнулась, сквозь шум двигателя вездехода тот не услышал, как по его крыше кто-то крадётся, и вот-вот нанесёт свой удар.

— Ты чего лыбишься, сука! И вправду, больная на всю бошку! — Дима прицелился, и в этот момент сорокакилограммовая разъярённая туша накинулась на него сверху и огромными челюстями принялась его раздирать на части. Раздался выстрел, и он пришелся в то место, где секунду назад лежала Василиса.

Сделав переворот в сторону, она, несмотря на боль в спине, поднялась на ноги.

Смотреть на то, как Кай разрывает на части её мужа, было непросто, тот орал и стонал, прося пощады, но Василиса лишь молча прошла к вездеходу и, открыв пассажирскую дверь, залезла в кабину. Нужно было торопиться.

Она видела издалека, как её отец с растерзанным когда-то лицом стоял перед Мишей, которого держали своими пастями волки за руки. Отец что-то говорил и, по-видимому, наслаждался своим превосходством. Василиса понимала, что пришло время остановить всё это бессмысленное кровопролитие, что длилось уже век, после чего подожгла ткань, что предварительно смочила в бутылке с бензином, что она слила из канистры. Её отец посмотрел ей прямо в глаза и, по-видимому, понял, кого он собственноручно создал. Дьявол создал дьявола.

Василиса прицелилась и бросила в него бутылку под названием «коктейль Молотова».

Тот мгновенно вспыхнул, несмотря на намокшую одежду, и упал, прокатившись с утёса.

— Кай! Жрать! — она указала на двоих волков, что пытались разорвать Мишу и тот ринулся вперёд, в прыжке сбив одного из них. Второй волк опешил и, отпустив вторую руку, ринулся вслед за Каем, на помощь своему сослуживцу.

Василиса подбежала к Мише, он был бледен, и она увидела много крови, которая впитывалась в землю. Она потрогала пульс на шее, тот еле прощупывался. На крики отца она не обращала внимания.

— Потерпи немного! Миша, прошу тебя! — произнесла она и, подняв небольшую канистру, ринулась вниз к отцу, тот всё ещё горел и кричал:

— Ты что творишь! Сукааа! Доченька, ты что делаешь!

Та, не спеша подойдя ближе, произнесла.

— Очищаю нашу землю от нечисти! И бросила открытую канистру прямо в пламя.

Яркая огненная вспышка поднялась вверх, и через пару минут отец Василисы уже не произнёс ни звука.

В больницу Василиса привезла Мишу спустя полчаса. Она гнала на вездеходе, выжимая из него всю имеющуюся мощь. Миша лежал полусидя спереди на откинутой спинке, но пристёгнутый ремнём безопасности для меньшей тряски. Его руки были перевязаны, но бинты полностью промокли от крови.

— Держись, любимый. Прошу тебя, только держись!

Этим утром было спокойно. Миша, выглядывая из окна, обратил внимание на то, что снег белоснежным покровом накрыл всё кругом. Из-за горизонта поднималось солнце, и этот рабочий день предвещал быть спокойным и тихим. На его рабочем столе лежали бумаги, к которым он боялся притронуться уже несколько месяцев. Слишком много свалилось на него в последнее время, и в данный момент ему казалось, что он только начинал адаптироваться к новой жизни.

Он стоял перед окном и держал в руках чашку кофе. Связки, что были разорваны, зажили относительно быстро, благодаря хорошей работе хирургов он по-прежнему мог чувствовать свои пальцы и кисти в целом. С того момента, как произошли все те события, в которые если и рассказать кому-либо, то вряд ли поверят, прошло больше полутора лет, и он старался и вовсе не вспоминать их.

Смартфон, что лежал на краю, стола завибрировал, и Миша резко дёрнулся к нему. Улыбка озарила его лицо после прочтения сообщения: «Родила!»

К сожалению, с работы уйти он не мог, ведь только недавно он вступил в новую должность на новом рабочем месте. «Старший следователь по особо тяжких делам» значилось на вывеске его кабинета. Только вот в связи с тем, что он переехал окончательно на родину, тяжких дел в последнее время практически не было. Что очень радовало его.