Евгений Абрамович - Маленькие и злые

Злата молчала, пока мама вытирала ее салфетками. Молчала и косилась на пещеру.

— Чем вас там пугали?

— Ничем таким.

Тон заставил вглядеться в глаза Златы. Уличное освещение сделало радужку дочери темнее.

— Все хорошо? Ты с Кирой не поцапалась?

— Нет, мамочка. Пойдем домой.

Дом — деревянная хижинка на берегу моря. Волны бьют о пирс, и надоедливый комар жужжит под потолком, ловко улепетывая от сандалии. Кира ревела за стеной, демонстрировала норов. Она была милой, но Лена благодарила небеса за покладистый характер Златы.

— Кирка вредничает, — сказала Лена, хотя дочь не спрашивала. Девочка лежала на кровати, руки по швам, взгляд нацелен в люстру. Лена массировала шею, втирала ночной крем. Прищурилась на дочку.

— Так что там все-таки было?

— Где?

— В комнате страха. В пещере.

— Ну, — Злата подняла руку и растопырила пальцы, — разное.

Тень детской руки превратилась в зайца. Задвигала ушами. Папа научил Злату показывать зверушек, и Лена ненавидела, когда дочь балуется с тенями.

За стеной верещала Кира, слышались увещевания тети Иры.

— Мам, а если я не хочу с кем-то играть, я могу ему так и сказать?

Лена повернулась к дочери. Злата смотрела на свои шевелящиеся пальцы. Тень менялась на пластике.

— Ты не хочешь играться с Кирой?

— Нет, — тихо проговорила Злата. — С маленьким дядей.

Опешившая, Лена присела возле дочери. Убрала белую прядь со лба.

«Да почему ее радужка такая темная?», — со смесью тревоги и раздражения подумала она.

— Что за маленький дядя, солнышко?

— Он был в пещере. Он сказал, что будет с нами играть.

— Разреши. — Лена подтянула светильник, который захватила с собой в поездку, любимый светильник дочери. Внутри пластмассовой панды тлела желтая лампочка. Лена пристально изучала глаза Златы. — Тебе напугал этот дядя, да?

— Чуть-чуть, — призналась девочка серьезно.

Женщина обругала себя за то, что отпустила дочь в пещеру.

— Это просто актер. — сказала она. — Его задача — пугать, вы же заплатили за это. Вот он и дурачится. А так он добрый. К тому же мы уезжаем завтра.

Тень на периферии зрения распахнула рот.

— Прекрати. — Лена мягко расцепила сжатые пальчики Златы. — Засыпай, солнышко.

Девочка уснула через полчаса, и Лена долго разглядывала ее. Насупленные бровки, подвижные глазные яблоки под веками. Ручка Златы сновала по постели и скрючивала пальцы.

«Как же ты на него похожа…»

С сигаретой в зубах Лена выскочила на террасу. Дул сильный ветер, гасил пламя зажигалки. Из своего номера вышла уставшая тетя Ира.

— Фух. Угомонилась.

— А что за концерт? — спросила Лена.

— Требует вести ее в пещеру. Мол, там у нее друг.

«Маленький дядя», — подумала Лена, и по коже обежали мурашки.

— Не хочу уезжать, — сказала тетя Ира. — Работа, быт… Поселиться бы навсегда здесь.

…Комар жужжал над ухом. Простыня была влажной и колючей. В непроницаемой темноте номера Лена услышала шлепанье пяток по линолеуму. Дочурка встала к кровати и брела к ней. Лена намеревалась подняться, узнать, почему Злата проснулась, но силы покинули, губы слиплись, она просто лежала, таращась во тьму, а Злата села на край кровати — пружины скрипнули, продавились под весом невидимого тела.

Лена смотрела в ничто и слушала. Злата — если это Злата — опустилась возле нее. Пружины поскрипели и угомонились. Комната погрузилась в тишину. Кто-то лежал в десяти сантиметрах от Лены, лежал к ней лицом, и буравил взглядом.

А на кровати в противоположном конце номера Злата выпрямилась и бесшумно водила руками в воздухе.

Лена всматривалась до рези в глазах. И существо, лежащее рядом, прошептало:

— Ты больше не мать.

…

— А отсюда выпрыгивает скелет, — сказал Валерьич, завершая экскурсию.

Гена, новый сотрудник луна-парка, обвел взором туннель, искусственную паутину, чертей и отрубленные головы из папье-маше. В детстве он ужасно боялся таких аттракционов, а сейчас недоумевал: чем может напугать эта невинная хибара?

— Справлюсь, — заверил он.

Что-то прошло в темноте за поддельными могилами. Мигнули лампы в зарешеченных плафонах. Деформированная тень проволочилась по занавесу.

— И еще одно, — вспомнил Валерьич, толкая створки ворот. Они вышли из пещеры, и отовсюду хлынул шум. Музыка, голоса, визг катающихся на молоте смельчаков. Толпа огибала карусели, дети смеялись, чертово колесо вращалось. «Три месяца около моря», — подумал сезонный работник Гена.