Евгений Абрамович - Маленькие и злые

— Простите, — обрел он дар речи. — Я ищу одно заведение. «Small tribe».

— Налево, — не оглядываясь, буркнул коротыш.

Без подсказок виртуальных собеседников Беляк никогда бы не отыскал это место, спрятанное в лабиринтах промзоны. Законспирировать пивную — странноватая идея для бизнеса, тем более такого… узконаправленного.

За углом располагалось компактное здание, ровесник облупленных фасадов, меж которыми его втиснули. Возможно, раньше здесь был склад или овощная база. Или что угодно — территория большого человека, отвоеванная гномами.

«Small tribe». Бар, музей.

Неоновая вывеска моргнула кокетливо. Беляк облизал губы. Вот оно. Анонимы из сети не соврали.

Дверь была рассчитана на лилипутов. Чтобы не расшибить макушку о притолоку, Беляк не то что пригнулся, а практически присел. Но за порогом удалось распрямиться. Он очарованно осмотрелся. Бармен, протирающий посуду за дубовой стойкой, — вылитый Тирион Ланнистер. И посетители как на подбор: трехсотграммовые бокалы казались кубками викингов в их лапках. Ботиночки и туфельки не болтались над полом лишь потому, что мебель тут была специальная, словно купленная в «Детском мире». Сестра Беляка усаживала за такие столики плюшевых медведей и поила вымышленным чаем.

Стены украшали фотографии актеров. Беляк не особо разбирался в кино, однако узнал и чернокожего Верна Тройера из комедии «Остин Пауэрс», и Уорвика Дэвиса из серии ужастиков «Лепрекон», и покойного Михая Месароша, надевавшего костюм пришельца Альфа. Актеров на фотографиях объединял недостаток гормона соматотропина. Одним словом, аномально низкий рост.

Беляк читал о гипофизарной, тиреоидной, церебральной и генетически обусловленной карликовости. Читал запоем: от средневековых научных трудов до отчетов нацистских генетиков, от Толкина до книг по мезоамериканскому фольклору. Ему частенько снился повторяющийся в деталях кошмар, навеянный мерзким фильмом «Уродцы»: во сне он полз, утопая в жирной грязи, а за спиной похрюкивали карлики. Догоняли и… В этот момент он всегда пробуждался.

Музыкальный автомат исполнял кантри. Беляк задался вопросом, есть ли в фонотеке «Гномы-каннибалы» «Агаты Кристи» или «Гномики» Павла Кашина. Он достаточно долго проторчал у входа, чтобы обратить на себя внимание. «Ланнистер» оторвался от посуды, и Папа Смурф, ужинающий со Смурфеттой, покосился через плечо.

У Беляка вспотели подмышки. Рубашка приклеилась к позвоночнику. Но силой воли он замаскировал истинные эмоции и продефилировал к свободному столу. Сел под фотографией Зельды Рубинштейн. Колени задрались до самой груди. Гулливеру в Лилипутии приходилось сложнее.

Беляк поерзал, но, когда появилась она, мысли о дискомфорте как ветром сдуло. О, она была чудесной — и в смелых мечтах он не рисовал такую. Вьющиеся светлые локоны, голубые глаза с поволокой, пышная грудь… Ее руки были короткими, а голова непропорционально большой, как у всех людей с нарушением формирования скелета. Взрослая голова и взрослые сиськи на детском теле.

Беляк постарался усмирить пульс. Глубоко вздохнул.

— Добрый вечер. — Девушка положила на стол меню, приготовила карандаш и блокнот. — Сделаете заказ сейчас или мне подойти позже?

— Пиво, пожалуйста, — сипло сказал Беляк. — Темное пиво.

Она улыбнулась — словно морской бриз обдал клиента — и отчалила. Беляк наблюдал, как хрустит арахисом дама в красном — женская версия Майкла Дж. Андерсона из «Твин Пикса». Гномиха заметила, нахмурилась. Он потупился, вспомнив вдруг, как сестра застала его за мастурбацией и наябедничала родителям. И спустя четверть века Беляк вздрогнул.

— Ваше пиво. — От официантки пахло корицей. — Что-то еще?

— Эм… нет. Эм… До скольких вы работаете?

Девушка шевельнула тонкой бровью.

— До скольких работает бар? — уточнил Беляк.

— До десяти.

— А музей? Он открыт?

— Я спрошу хозяина.

«Я ей не понравился, — понял Беляк, залпом осушив половину бокала. — Нам не нравятся те, кто на нас не похож».

Потомки нибелунгов уминали ужин, звякали вилками. Беляк вспомнил, как первый раз увидел калика — бородатого «ребенка». Мама сказала, что это злой колдун, и он утащит Беляка, и превратит в такого же дварфа.

— Вы интересовались музеем?

Где Беляк мог видеть подошедшего господина? В «Dungeons & Dragons»? На полотнах Веласкеса? В порнофильме про Белоснежку? Он осклабился внутренне, но вслух вежливо сказал:

— Я много о нем слышал. Что это единственный в мире музей лилипутов.